Персональный сайт Натальи Чистяковой — Натальи Ярославовой
Natalia Chistiakova—Natalia Yaroslavova’s Personal Website

Глобальная энергетика: всё так и не так?

    • Статья "Глобальная энергетика: всё так и не так ?", обнародована в начале 2003 года,включена в книгу "История недропользования в России: "входной билет" для эффективной дипломатии" июня 2006 года

Эта стратегия сбывается и будет находиться в реализации ближайшие года

© Н.Б.Чистякова, кандидат технических наук

Статья впервые обнародована на сайте Ханты-Мансийского регионального отделения Академии социальных технологий и местного самоуправленияwww.astmsu.ru, начало февраля 2002 года.

  1. Держава, не удержавшая контроль над ресурсами
  2. Российские запасы: раскрутка «бренда»
  3. «Бесхозная» стратегия
  4. Россия и Ирак: не стоит демонстрировать эйфорию и явно конкурировать
  5. Государственная Дума, как арена борьбы за запасы
  6. По чьим правилам играть, если играть по правилам???

«ХАОС» — ассоциативное название электронного файла статьи «Финансовые войны»: станет ли Россия полигоном для финансовых спекуляций с запасами нефти?», вышедшей в свет осенью 2000 г. «ХАОС», на что я тогда не обратила внимание, — одно из трех названий миросистем, выделенных когда-то Генри Киссинджером, наряду с «Балансом сил» и «Пирамидой главенства».

«Баланс сил» или «Пирамида главенства» — это тот диапазон, в котором современный мир (немусульманская цивилизация) пытается мечтать о своем будущем, никак не допуская третьего сценария развития, не теоретизируя о превентивных мерах, а также о путях возможного выживания в условиях «Хаоса», Спокойнее «витать в облаках», поставив клеймо «левых и антиглобалистов, гиперболизирующих угрозу экологических катастроф и схватки цивилизаций», на тех, кто не исключает наступление третьего варианта развития миросистемы.

Однако время показывает, что претендуя на мировое главенство, Америка все более отдаляется от своей имперской мечты. И чем более неудачно она исполняет функции мирового менеджера и мирового полицейского, тем более развивается её неоправданная и не подкрепленная реалиями вера в свою сверхдержавность.

Не смея оспаривать сверхдержавность Америки и подгоняя будущее под благоприятный сценарий развития, характеризующийся балансом сил, российские аналитики пытаются доказать, что Россия, по четырем основным параметрам «Державы- гегемона»: ресурсы, воля, стратегия и образец, либо ещё до конца не утратила свою державность, либо находится в стадии восстановления державного статуса.

Мадлен Олбрайт на вершине своей политической карьеры, верно, заметила: если что-то и объединяет русских, то это общее желание заставить уважать свою страну. Поскольку и я диагностирую в себе это субъективное желание увидеть современную Россию красивее, лучше, богаче, загадочнее, быть может, разумнее, чем она есть, с ещё неоткрытым и непонятым человеческим потенциалом, то рассуждения о державности, прежде всего в контексте ресурсов, начну не с России, а с Америки.

Держава, не удержавшая контроль над ресурсами

По обнародованным в 1997 году прогнозам CERA (Cambridge Energy Research Assopciates) об общей «Производительности предприятий по добыче жидких углеводородов в мире» вплоть до 2010 года (в разрезе стран членов ОПЕК и не членов ОПЕК), пик производительности у США должен был наступить к 2000 году и составить 9,1 млн. баррелей в сутки. Уровень производительности 2010 года тогда, в 1997 году, оценивался в объеме 7,9 млн. баррелей в год, т.е. на 1, 2 млн. баррелей ниже пика 2000 года. При самом высоком потреблении жидких углеводородов (в натуральном выражении) темпы роста потребления в США были намного ниже, чем в Азии (до азиатского кризиса), т.е. с допущением, можно было их принять за константу (const). Таким образом, собственные запасы на территории США оценивались как убывающие, а доля потребления, удовлетворяемая за счет собственного производства, — снижающейся. Общая же картина рисовалась весьма радостной, весь мир — это «горячие точки геологоразведки», общая мировая производительность должна вырасти к 2010 г. почти на 19 млн. баррелей в сутки (к 2002 г. на 12 млн. баррелей в сутки) и, самое главное, не было ни тени сомнения в том, что США контролируют всю ситуацию и могут получить доступ к любым мировым запасам.

Тогда, по доминирующим настроениям, ресурс США отождествлялся не с ресурсом на территории США, а с ресурсом, контролируемым США во всем мире (христианском и нехристианском), который был в кратное число раз больше, и давал ощущение прочности и стабильности.

Поскольку цена на нефть формируется исходя из того, в какой прогноз о динамике спроса и в какой прогноз о динамике будущей производительности (с учетом последних и будущих открытий) поверят основные

Игроки, то в 1997 году этот прогноз будущей добычи был весьма оптимистичным. Производительность действующих месторождений могла во времени снизиться в 2.3 раза, производительность с учетом новых открытий (ещё не веденных в эксплуатацию) со временем падала, но заметно медленнее, примерно в — 1.3. раза (снижение на 25 %), о вот производительность с учетом будущих открытий предсказывалась почти в неизменной динамике. Аналитики подводили к выводам о том, что предложение будет намного превышать спрос. И надо сказать, почти до 1999 года им удавалось держать мировую цену нефти и цену запасов на весьма низком уровне исходя из четырех основных посылок: экспорт из Ирака будет, зима будет теплой, уровень запасов высокий, признаков нестабильности на Ближнем Востоке нет. Ценовой фон, который формировался исходя из анализа предложения с учетом всех мировых запасов (и мусульманского, и христианского мира), мы назвали базовым. И этот базовый ценовой фон ( без психологической составляющей в цене) был низким.

Тем не менее, при сохранении вышеназванных четырех посылок, в 1999 году цена на нефть резко пошла вверх сначала из-за кризиса в Азии, затем, ещё более существенно, из-за финансовых кризисов в России и Венесуэле, в совокупности с желанием «играть на повышение» мирового нефтяного лобби, чьи доходы коррелируются с ростом нефтяных цен. Свою роль сыграл и Каспий — один из основных районов бывшего СССР, на который делалась не вполне оправдавшая себя ставка в части прироста запасов и производства. Российский фактор, который так хотелось не замечать, дал себя знать.

Затем последовал этап «затягивания» высоких цен на нефть, на период до заключения соглашений по СРП (Самотлор, Уват) и до принятия Земельного кодекса в России, инициированный опять же внешними к России игроками. Искусственно оттягивая дату понижающего ценового скачка, Америка «увязла» в этом периоде «высоких цен» по причине тотального невезения, начавшегося 11 сентября 2001 года, то ли связавши свою судьбу с невезучим Президентом, то ли чем-то, прогневив Бога и перестав быть «самой близкой к Богу страной». Ведь божественное покровительство предсказывалось первым губернатором Массачусетса Джоном Уинтропом (1630) до того момента пока Америка будет «идеалом развития и общежития», «маяком для человечества», если же «фальш покроет отношения американцев с Богом», то божественное проклятье не заставит себя ждать.

Ненадежной и зыбкой оказалась и формула: «Главное не владеть, главное контролировать». Мусульманский мир, случайно либо не случайно, расселенный там, где сосредоточены основные мировые запасы нефти, тем больше желал уйти из-под влияния США, чем больше США на это влияние претендовало. Сегодняшний Ирак поддерживает большинство человечества, восстающего против военного решения конфликтов и понимающего, что Ирак не единственная страна, где актуально ликвидировать очаги международного терроризма, поразившие в разной степени не только развивающиеся, но и развитые страны.

Проблемы США с гарантией стабильных поставок нефти становятся очевидными. Америка «проседает» по запасам. Свехдержава, мечущаяся в поисках ресурсов, ещё недавно убеждавшая нас в их достаточности!

Запасов достаточно. Но при реальной угрозе столкновения двух цивилизаций, очевиден их дефицит вне границ мусульманского мира.

Обозрев мир в поисках введенных и невведенных в разработку месторождений нефти, приуроченных к зонам относительной политической стабильности, Америка не нашла иной, кроме России, страны, где она может достаточно быстро хотя бы частично восстановить утрачиваемое влияние над ресурсами, а также снизить риски поставок в случае очередной несговорчивости какой-либо из арабских нефтедобывающих стран.

Российские запасы: раскрутка «бренда»

Ещё осенью 2002 года, когда сама Америка и мир верили в успешность Иракской операции, США, тем не менее, вели переговоры (при посредничестве Англии) о целесообразности создания в России конфедерации, по тем мотивам, что при снижении цен на нефть до 6 долларов за баррель (после завершения акции в Ираке), Россия не сможет через централизованный бюджет решать все социальные проблемы страны. О чём больше заботились США? Вероятно, и о том, что с региональными элитами ей будет легче вести переговоры о приобретении прав на поиск, разведку и разработку месторождений нефти, чем с Президентом России В.В.Путиным, и о том, чтобы сохранить социальную стабильность в границах России на многие годы, поскольку Америка выбирает этот регион на долгосрочный период и делает на него ставку. Как видим, уже тогда просчитывался российский вариант в случае возможных неуспехов на арабском направлении. Можно предположить, что, желая похоронить идею конфедерации в «зачаточном состоянии» Правительство РФ и заказало новый кодекс о недрах, развивающий идею о концессии и подрядах на участках недр, с централизацией основных полномочий в сфере недропользования. Вторым объяснением спешной централизации полномочий и бурного строительства властных вертикалей можно считать желание интегрироваться в глобальный мир, опираясь на опыт о том, что глобализация прошла успешно в тех развивающихся странах, где действуют авторитарные режимы и просвещенные правительства.

Нефтяные компании также вели подготовку к снижению цен на нефть. По тем действиям, которые они производили, можно предположить, что перед ними стояло два главных вопроса: первый — на чьей территории следует «делать прибыль», второй — в какой валюте следует эту прибыль сохранять. Ставка на прирастающий экспорт дешевой нефти (судя по намерениям добывать и экспортировать всё больше и больше нефти независимо от ситуации на мировом рынке) делалась не только и не столько с целью компенсации доходов, которые будут снижаться неизбежно, сколько для того, чтобы размещать добытые углеводороды в нефтяных хранилищах, расположенных на территории основных стран-потребителей нефти, с последующей их реализацией при наступлении благоприятной конъюнктуры цен. В их действиях присутствовало и ощущение нестабильности в связи с идущей разработкой кодекса о недрах, а также обсуждаемым в рамках этой работы вопросом о досрочном прекращении прав пользования недрами. Просматривалось стремление к максимальному изъятию «легкой нефти» из недр до национализации (пусть даже маловероятной) или смены собственника в иной форме либо до того, как условия недропользования станут весьма неблагоприятными, в т.ч. будет выработан ресурс существующего нефтепромыслового оборудования, внутрипромысловых и магистральных трубопроводов. Одновременно велась и предпродажная подготовка (наращивались объемы добычи, проводилась переоценка запасов).

Оценив преимущества расклада, сложившегося в начале 2003 года (особенно после массовых антивоенных демонстраций) все стороны российского процесса недропользования стали с новым вдохновением демонстрировать странам «Большой восьмерки» исполнение прогнозов о росте производительности нефтедобыващих компаний и соблюдении темпов ввода в разработку новых месторождений (как если бы у них буквально открылось «второе дыхание»). Поскольку прогноз о том, что суточная добыча в странах бывшего СССР вырастет в период с 1997 г. по 2010 год на 5.4. млн. баррелей в день (с 7.2.млн. баррелей в сутки до 12,6 млн. баррелей в сутки ), строился на исходной посылке о вводе в разработку месторождений Сахалина, Приобского месторождения и месторождений Прикаспийского региона, глава ЮКОСа, например, стал активно анонсировать суммы предстоящих в 2003 году инвестиций в разработку Приобского месторождения в объеме одного миллиарда долларов.

Несмотря на снижение Прикаспийской активности, на имевшие место проблемы с реализацией Сахалинских проектов и на особенности разработки Приобского месторождения, Россия к концу 2002 года достигла того уровня добычи, который в 1997 году прогнозировался CERA для всех стран бывшего СССР — 8 млн. баррелей в сутки, о чем в Давосе зимой 2003 г. оповестил мир советник Президента России Андрей Илларионов.

«Пиар» контролируемых российскими нефтяными компаниями запасов вышел далеко за пределы, только лишь улучшения финансовых показателей, демонстрации роста капитализации и т.п. Быстро переняв систему аргументации у наших западных коллег, нефтяные компании стали:

Во-первых, демонстрировать серьёзность намерений по развитию альтернативных систем трубопроводного транспорта (из Сибири в Мурманск, трубопровод в Китай и т.п.), позволяющих сократить протяженность новых транспортных магистралей и вывести их в северные морские акватории, за пределы контроля каких-либо стран, тем более, стран мусульманского мира.

Во-вторых, акцент в выступлениях самих первых лиц нефтяных компаний, их приближенных замов и аналитиков стал делаться на том, что затраты на добычу одной тонны нефти в России снижаются, вследствие применения новых технологий. Во имя сохранения котировок нефтяного бизнеса в связи с будущим ростом цен на электроэнергию (что повлечет рост затрат и себестоимости добычи) нефтяные компании стали демонстрировать способность к консолидированным действиям как против отдельных положений закона по электроэнергетике, так и против тарифов ОАО «Тюменьэнерго» на электроэнергию, утвержденных тюменским РЭК, требуя их независимой экспертизы. При этом потенциальные покупатели подводятся к выводу о рентабельности добычи нефти и при весьма низких мировых ценах на нефть, а, следовательно, и об окупаемости осуществленных капитальных вложений. (В последние годы в мире наблюдалось беспрецедентное снижение затрат и этот показатель является наиважнейшим при принятии решений об инвестициях).

В-третьих, лоббируются решения о продолжении поисковых и разведочных работ вблизи уже эксплуатируемых и рекламируемых месторождений, поскольку инвесторы всегда оценивают возможность приобретения прав на разработку новых месторождений рядом с запасами уже контролируемыми ими (т.е. оценивают возможности расширения бизнеса).

В-четвертых, демонстрируется работа по обеспечению стабильного налогового режима в России, а также предсказуемости иных экономических условий деятельности в нефтяном секторе (общих объемов добычи, объемов внутреннего потребления, графиков продаж запасов, географии размещения новых объектов переработки и транспорта и т.п.).

Таким образом, нефтяные компании пропагандируют те преимущества, которые могут привести к росту цены запасов сейчас, хотя в перспективе это может повлечь снижение цен, т.к. психологическую составляющую в цене уменьшает любая стабильность и доступность (в том контексте, о котором мы ведем речь это «трубопроводная доступность»). Обращу внимание на то, что стабильность снижает цену в том случае, если она не порождает дефицит. Тогда, когда спрос превышает предложение, а такое может случиться, «связанные» объемы нефти (объемы добычи, обремененные долголетними договорными обязательствами об их поставке конкретному потребителю), ведут к повышению цены. Однако, если этот негативный эффект будет, то он будет отсрочен во времени, а сейчас нефтяники достигают своей цели путем оповещения о намерениях реализовать вышеописанный комплекс действий.

Правительство РФ со своей стороны, в порядке повышения статуса и улучшения репутации российских ресурсов, инициировало процесс перехода на новую классификацию запасов, и вопрос лишь оставался за тем, какая из действующих в мире классификаций будет предпочтительнее для нашей страны.

Всё это в совокупности имеет результат. Так, по оценкам аналитиков, тонна запасов в сделке с British Petroleum составит 3 доллара за тонну, а в аукционе по Талаканскому месторождению (в третьей попытке) цену подняли до 7 долларов. Если учесть, что в Канаде тонна запасов оценивается в 45 долларов, то нам ещё есть, что «пиарить». И тут нельзя согласиться с тем, что политическая нестабильность влияет на цену меньше, чем налоговая нестабильность, ведь налоговая нестабильность и налоговая неадекватность текущей экономической ситуации является прямым следствием политической неуверенности в политическом будущем.

«Бесхозная» стратегия

За рамками раскрутки «бренда» российских запасов интересы государства в лице Президента и Правительства, с одной стороны, и высшего менеджмента нефтяных компаний, в личном качестве либо «в лице РСПП», стали несколько расходиться. Потеряли инициативу и в некоторой растерянности оказались региональные элиты. Ранее применяемые ими методы лоббирования частично утратили свою эффективность (по видимым результатам). Попытка, по подобию олигархов, объединившихся около РСПП, консолидироваться в рамках специальной рабочей группы, созданной по решению Госсовета для разработки предложений по совершенствованию государственной политики в области разграничения прав по недропользованию (возглавляемой ректором Санкт-Петербургского горного института Владимиром Литвиненко), не имела очевидного успеха и в чем-то раскоординировала (децентрировала) руководителей нефтедобывающих регионов. Комиссия, вопреки поручению Президента, не была преобразована в постоянно действующую и, по признанию самого В.Литвиненко, «работает в невнятном правовом режиме». Не исключено, что такое отношение является следствием концептуальной поддержки действующего закона «О недрах», тогда как Правительство намерено нарушить созданный этим законом баланс интересов и централизовать полномочия. Не получила своего развития в явном виде и некая новая организация горнопромышленников, создание которой также было инициировано В.Литвиненко. Руководители нефтяных компаний сочли более эффективной консолидацию вокруг А.Вольского. Более того, между РСПП и движением В.Литвиненко возникла определенная конкуренция за право защищать интересы генералитета нефтяных компаний. РСПП перехватило инициативу и в дискуссии по энергетической стратегии. Если ещё летом 2002 г. на Шестом Петербургском экономическом форуме тон задавал В.Литвиненко, докладывая об «энергетической стратегии в условиях глобализации ресурсных и экологических проблем», то осенью-зимой большинство заседаний РСПП было посвящено обсуждению вопросов, ответы на которые должна дать эта стратегия.

Стали обращать на себя внимание и попытки «играть без правил», идти «по лезвию бритвы» при решении вопросов государственного устройства, ускорять принятие спорных и недоработанных по концепции законов. Несмотря на то, что всё это делается с высокой целью восстановить управляемость государством, присутствует ожидание получения прямо противоположного эффекта. Наращиваются плохо контролируемые (в части финансов) межбюджетные потоки, удлиняются «пути следования межбюджетных ресурсов», игнорируются вопросы оперативного контроля за выработкой запасов, как будто авторы законов вообще плохо представляют себе, что дата предоставления недр и дата возврата недр разделены десятилетиями и это самый ответственный для государства период во всей процедуре государственного лицензирования. Пример «игры без правил» показала Америка, начав действовать в Югославии без санкции ООН. США защищают право на односторонние действия за пределами своей страны, но при этом свято соблюдают принцип «верховенства закона» на своей территории. Необычно то, что в России признаки таких односторонних действий носят внутренний характер. Хотя во внешней политике Россия примерный партнер.

Таким образом, в связи с тем, что федеральные органы государственной власти отдали приоритет в своих первоочередных действиях не энергетической стратегии России, а концентрации и монополизации полномочий по недропользованию, то создавать и лоббировать энергетическую стратегию взялись сами пользователи недр в лице крупных нефтяных компаний. Очевидно, что оглашаемые ими принципиальные положения этой стратегии стали демонстрировать, соответственно, не столько государственные интересы, сколько интересы представителей нефтяного бизнеса.

Понимая, что перехват инициативы в разработке стратегии далек от контроля государственного законотворчества, и не будучи в связи с этим уверенными в стабильности условий недропользования, олигархи, как правильно заметили аналитики, взывают о стабильности «ко всем и вся». Стабильность им нужна как минимум на период заключения договоренностей подобных ВР. Ведь как прокомментировал сам Президент, ему известно ещё о нескольких подобных готовящихся сделках. При этом Президент явно не выразил своего отношения к этой новой тенденции. На данном этапе представляется маловероятным и то, что федеральные органы власти рискнут кардинально изменить условия недропользования, заменив лицензии на концессии по тем месторождениям, права на которые в начале 90-х передавались вне конкурсов и аукционов эксплуатирующим эти месторождения нефтегазодобывающим управлениям и объединениям (примерно 60 % запасов — «контрольный пакет»). Можно предположить, что по этой группе Правительство РФ надеется получить какие-то «положительные дивиденды» за счет изменения налогообложения. Оно могло бы получить и больше, расширив возможности обладателей прав пользования недрами по оперированию этими самыми правами, однако сейчас в двух концепциях кодекса о недрах эти возможности пока не просматриваются. Не исключено и то, что формальная замена лицензий на концессию будет осуществлена для общего примера, но тогда «пострадавшим» видимо дадут «отступную».

Выстраивая систему защиты от неблагоприятных изменений условий недропользования, руководители НК, в частности руководитель ЮКОСа М.Ходорсковский, стараются переключить интерес Правительства РФ к вновь открытым и ещё не введенным в разработку месторождениям, возможно исподволь убеждая его в том, что упущенная когда-то в начале 90-х выгода («что упало, то пропало»), теперь может быть компенсирована за счет умения выгодно продавать запасы, не по 0,5-2 доллара за тонну запасов, а по 5-7 долларов, как в Азербайджане. Правительство уже опробовало эту модель на Талаканском месторождении, отменив аукцион в конце 2002 года и пересмотрев конкурсные условия в сторону существенного увеличения цены. Судя по тому, как разворачиваются события, именно ЮКОСу и придется заплатить по 7 долларов за тонну, создавая убедительный пример того, как Правительство РФ, руководствуясь, в том числе, и его рекомендациями, научилось эффективно торговать правами пользования недрами. Не исключено, что М.Ходорсковский начал таким образом «игру на повышение» и рост общей капитализации.

Все вышеописанные тенденции и весьма показательная вышеописанная деятельность, нацеленные на создание некоторого «сказочного ореола» российских запасов и условий нефтедобычи в России, в конечном счете, после завершения сделок, подобных ВР, увеличивающих величину контролируемых запасов, теперь уже в немусульманских странах, приведут к более обнадеживающему соотношению таких параметров, как контролируемые запасы и спрос, что, в свою очередь, создаст некоторую долговременную понижающую составляющую в мировой цене нефти. Базовый ценовой фон понизится, но под этим базовым ценовым фоном при сложившихся обстоятельствах следует понимать ценовой фон, определенный на основе данных о запасах немусульманских стран (т.е. фон, намного превышающий тот уровень, о котором мы рассуждали ранее в 1997-2000 годах).

Если принять во внимание сроки первых платежей по сделке ТНК с ВР (3 млрд. долларов через пол года после заключения соглашения), временную «бесхозность» энергетической стратегии, дату выборов в государственную Думу, что создает высокие риски, связанные с возможной политической нестабильностью и «переделом сфер влияния» в российском Парламенте, а также иные сдерживающие факторы (необходимость компромисса с Россией по ряду космических проблем), то можно сделать вывод о том, что понижающая составляющая, связанная с художественным живописанием прелестей российских недр, скажется не ранее чем через год, а скорее лишь после перевыборов российского Президента.

Россия и Ирак: не стоит демонстрировать эйфорию и явно конкурировать

Ситуация с Ираком не может иметь хорошего завершения, даже если военная акция будет успешной и приведет к почти «мирной смене правительства». Близкое соседство Пакистана, обладающего ядерным оружием, будет создавать перманентную угрозу стабильности нефтяных поставок, что не благоприятствует ожидаемому США снижению цены до 6 долларов за баррель.

Весьма вероятным представляется и такой вариант развития событий, когда США временно (до приятия окончательного решения о том, что делать с Ираком и получения санкций ООН) «разбросает» иракские объемы нефтяных поставок на мировой рынок (доля Ирака составляет 7,4 % добычи стран экспортеров нефти) между Саудовской Аравией и Россией, тем более что Саудовская Аравия постоянно повторяет подобные предложения, не сопровождая их оглашением намерений снизить цену. В связи с ценовой нелояльностью Саудовской Аравии, по всей видимости, России придется обдумывать вопрос «выдавать ли нагора» уже не 380 млн. тонн в год, а 400-550 млн. тонн.

Откуда возьмется эта дополнительная нефть на экспорт, если реального и достаточного воспроизводства запасов в России не было? И тем более, не было ожидаемого прироста добычи по новым объектам, обозначенным в прогнозах CERA в 1997 году. Частично перераспределят от стран СНГ , а в остальном , пойдут на опережающую выработку запасов нефти с применением агрессивных методов повышения нефтеотдачи в ущерб рациональному недропользованию? За два — три года месторождения могут быть «сорваны». Итак, у нас есть два-три, максимум четыре года (без ввода в разработку новых нефтегазоносных площадей) до начала снижения добычи по действующим месторождениям Западной Сибири. По оценкам специалистов, при ежегодных темпах добычи 400- 500 миллионов тонн, надо за этот же период «продавать нефтяникам запасы с прогнозным ресурсом на один миллиард тонн», чтобы воспроизводить добычу. За прошедшее десятилетие не удавалось выйти на объемы даже в кратное число раз меньшие. Практически исключено, что в год, когда все заняты, главным образом, политикой, а также в последующий год будет внедрен такой механизм организации поисково-разведочных работ, который гарантирует необходимый прирост ресурсной базы. Ситуация же, когда добыча растет, а соответствующего роста запасов нет, рано или поздно отразится на мировой цене.

В диапазоне двух-трех лет оцениваются и сроки строительства мурманского трубопровода. В данном случае влияние роста экспорта на цену нефти также отсрочено во времени.

Таким образом, все повышающие и понижающие составляющие «российского происхождения» начнут проявляться через 1,5 — 2 года, за исключением составляющей, определяемой той позицией по Ираку, которую выберет Россия.

Что для России выгоднее:

Первый вариант: «открыть» Ирак (дав согласие на военную операцию), создав условия для рентабельной работы российских компаний в Ираке (в ограниченных объемах), временно снизив цену российских запасов, снизив цену экспорта российской нефти, упустив возможность построить трубопроводы за счет средств российских или иностранных компаний (независимо от окончательного решения о том, есть необходимость в реализации этой возможности или нет), сохраняя при этом шанс поймать очередной ценовой скачок в случае нового конфликта на ближнем Востоке, который, вероятно, придется ждать долго (в масштабе времени разработки месторождений). Спровоцировать затяжной конфликт с арабскими странами.

Второй вариант: не давать согласия на военную операцию, но выступить в этом случае конкурентом Ирака по нефтяным поставкам (компенсируя недопоставку арабской нефти на мировой нефтяной рынок). Согласиться работать по цене примерно 20 долларов за баррель, быть может, развить транспортные магистрали при риске «сорвать» месторождения и с угрозой снизить психологическую составляющую в цене. Обрести возможность наладить оборот запасов и развить разведку. «Похоронить» внутреннее производство и потребление, т.к. между внутренним российским потреблением и растущим экспортом есть объективный антагонизм. Ведь на мировой рынок будет поставлено тем больше нефти, чем меньше будет внутрироссийское потребление, что порождает заинтересованность в блокировании развития внутреннего производства на территории России и в целом в отказе от культивирования потребления различных видов энергии.

Эйфория роста поставок нефти Свехдержаве любым пригодным для этого видом транспорта также может вызвать скрытое либо явное неудовольствие арабских нефтеэкпортеров: не все танкеры могут дойти до места назначения. Как отмечает в своей статье «Профилактика вместо возмездия» Владимир Дворкин (2003 год): «Терроризм получит неслыханный прежде доступ к технологическим ресурсам. Потенциальный противник может сковать жизненно важные коммуникации современного общества (телекоммуникации, потоки энергоносителей, линии электропередач и пр.)». Себастьян Моллаби в статье «Вынужденный империализм» (2002 год) также отмечает: «Хаос в мире является слишком угрожающим, чтобы его игнорировать, существующие методы его обуздания недостаточны».

Анализируя ход развития событий за два с половиной года после первого прогноза о «финансовых войнах», а также о развитии тенденции нарушения потоков энергоносителей, как в связи с общим старением транспортных магистралей, так и в связи с «человеческим фактором» (актами вандализма, терроризма и т.п.), сегодня остается лишь вновь подтвердить этот прогноз с прежней и настоятельной рекомендацией о приближении (по мере возможности) потребления энергоресурсов непосредственно к месту залегания полезных ископаемых.

Таким образом, второй вариант, как и первый, содержит в себе истоки конфликта со странами, поднаторевшими решать эти конфликты отнюдь не дипломатическими методами. И радость от востребованности Америкой, от роста экспорта при приемлемых ценах, может очень быстро смениться на огорчение.

Третий вариант: не давать согласия на военную акцию и не принимать на себя компенсацию иракских поставок нефти, т.е. не выступать явно конкурентом Ирака, с первоначальной целью поддержания высокого уровня мировых цен на нефть и на запасы, а также сохранения нормальных взаимоотношений с арабским миром. Дополнительные деньги в бюджет нам сейчас не нужны, мы не знаем: куда их тратить и ещё не научились с высоким к.п.д. доводить их до конченого потребителя (т.е. до конкретного гражданина России). «Нефтяные деньги» имеют текущее затруднение и в поиске объектов инвестирования. Иначе как снова в нефтяной сектор, в частности, в малые НК им рекомендовать что-то трудно. В России не развиты иные сферы прибыльного бизнеса иначе как в сырьевом секторе. Нет смысла сейчас торопиться трансформировать нефть в недрах в доллары, утрачивающие функцию мировой резервной валюты. Есть ли смысл радоваться тому, что цена в долларах поднялась на 30 % , а затем обнаруживать, что содержание золота в долларе снизилось тоже на 30%? Не разумнее ли ориентироваться сразу на золотой эквивалент и считать, например, что ни одна тонна нефти из России не может быть продана ниже цены 3 грамма золота за баррель. Противоречие между рациональным недропользованием и экономически эффективным недропользованием надуманное. Оно апеллирует к временному характеру денег, т.е. к тому, что доллар или рубль вчера были дороже чем, доллар или рубль сегодня, а завтра будут дешевле сегодняшнего уровня. Исчисли золотой эквивалент российских запасов и храни его «как зеницу ока». По большому счету, когда-нибудь человечество придет к тому, что цена тонны нефти в запасах с правом их консервации на несколько десятков лет будет выше, чем цена добытой нефти, на стоимость услуг по долгосрочному хранению нефти в естественных подземных резервуарах, которые также являются собственностью нашего государства.

Целесообразно воздержаться пока и от строительства трубопроводов. Быть может, сегодня кажется утопией то, что нефть скупят и «на устье скважины», а завтра все будут анонсировать эту идею как свое личное прозрение. Два года назад аналитиков, объявлявших Россию в ряду основных мировых игроков, тоже многие считали «фантазерами». Ещё сейчас некоторые считают её «нефтяным рефери». Она не «рефери», она Игрок. На Руси есть хорошая поговорка для такого случая: «Хлеб за брюхом не ходит». Повторюсь, «Брюху» надо вообще держаться поближе к «Хлебу». «Замораживание» вопроса о трубопроводах актуально для того, чтобы нефтяное лобби, прошедшее в Государственную Думу, не пролоббировало рост экспорта «под настроение» или «поймав момент». При таком варианте мы имеем хорошие шансы не «загубить» месторождения путем эскалации добычи (сохранить запасы и умеренную добычу соответствующую внутреннему потреблению и обоснованному экспорту), начать оборот запасов при квалифицированно разработанной нормативной базе, отвечающей по своей общей концепции стратегическим целям страны.

При этом вариант сопряжен с угрозой некоторой эскалации напряженности в российско-американских отношениях, которая может быть нивелирована открытием новых возможностей в России для США.

В ряду целей энергетической стратегии России надо определить следующие: переход к реализации мировым потребителям исчерпаемых стратегических запасов российской нефти, исходя из стоимости исчисленной в золотом эквиваленте, а также создание прецедента использования валюты страны России, как страны-экспортера, в качестве одной из мировых резервных валют. Ещё в 1991 году одно из первых исследований по глобальной экономике, посвященных снятию торгового эмбарго с России (многие уже забыли, что и мы были под эмбарго), завершалось выводами об актуальности расчетов в российской валюте. Статья называлась « Нефть на Запад за рубли: абсурд или здравый смысл?». Спустя десятилетие эта идея становится программной у ряда видных ученых-политиков, также обнаруживших резон в такой поставке вопроса.

Считается, что через тридцать лет доля Китая в общемировой торговле будет сопоставима с долей США и Евросоюза. К тому времени утвердится три мировые валюты: американский доллар, евро и китайский юань. В этом случае возможен своеобразный трехсторонний баланс. Россия вполне может довести оборот запасов и нефти до соизмеримой доли и намного раньше, чем через тридцать лет. Надо переставать мыслить этим ВВП. Кому нужен этот невостребованный Вал, внедряемый через ВТО неискушенным потреблением странам?

А теперь о самом главном. Интересы глобальной энергетики, глобального энергосбережения и глобальной экологии требуют того, чтобы самые значительные потери энергоносителей при их транспорте, в т.ч. технические (потери при преобразованиях энергии, затраты энергии непосредственно на её транспорт, потери при транспорте нефти, газа, электроэнергии, в т.ч. при аварийных ситуациях) и коммерческие потери (кражи и т.п.), были минимизированы посредством сокращения транспортных путей. Прежде всего это должно быть сделано за счет приближения центров потребления к основным источникам энергии. Нет резона дальше развивать мировое производство в странах-экспортерах нефти, таких, например, как страны Азии, в расчете на выигрыш от низкой стоимости труда, тогда как затраты на транспорт энергии в азиатский регион, частично «съедают» этот выигрыш (эту положительную разницу). В мире должно сложиться новое разделение труда и разделение производства. Поскольку при этом Россия не посягает на «пальму первенства» в части ИТ технологий (пока), работу с долларовыми и евро-финансовыми потоками, то перспективен переговорный процесс с Америкой о новом разделении труда и передислокации на территорию России части внутреннего американского потребления.

Вышеописанная стратегия — это единственный путь, когда исчезнет противоречие между внутренним российским потреблением и внутренним американским потреблением (т.е. экспортом из России). Это потребление надо максимально объединить. Такая стратегия снимет и проблемы с Киотским протоколом. России не надо будет торговать свободными квотами, а США — игнорировать мировое сообщество.

Глобальное энергосбережение требует сокращения путей транспорта энергоносителей, т.к. никакие новые технологии не дадут сопоставимого сокращения потерь энергоресурсов! Жизненное пространство сокращается, и оно будет концентрироваться в окрестности территорий залегания полезных ископаемых.

В настоящее время мы близки к «развилке» между вторым и третьим вариантом. До выборов нового состава государственной Думы можно прогнозировать, что мы процентов на 90 будем желать действовать по логике второго пути. Вдохновляет лишь то, что вся история России свидетельствует о проблемах с достижением конкретного результата. Поэтому трубопроводы могут быть не построены, запасы до создания цивилизованной нормативной базы могут быть не разведаны, а мировые потребители, не дождавшиеся нас с «хлебом с солью» сами придут к нам усиливать свои неоимперские позиции за счет симбиоза с языческим этносом.

В двух последних вариантах есть вероятность такого развития событий, когда Америка начнет военную операцию в Ираке без согласия ООН, в ущерб своей репутации цивилизованной, просвещенной и демократической страны, являющейся идеалом свободы и общежития. Америка располагает военными, технологическими и финансовыми рычагами давления на участников конфликта на Ближнем Востоке. Это снизит цену нефти, но отнюдь не снизит интереса к российским запасам. Об этом можно уверенно судить по тому, что даже при самой благоприятной версии развития событий (снижении цены нефти до 6 долларов за баррель) Россия, и в частности, её государственное устройство оставалось в центре внимания США и иных стран большой восьмерки (о чем свидетельствует осеннее обсуждение вопроса о конфедерации).

Синдром конфликта между цивилизациями будет ещё долго довлеть над мировым рынком нефти.

Государственная Дума, как арена борьбы за запасы

Надо заметить, что государственное устройство России, перераспределение полномочий в сфере недропользования и новое законодательство о недрах стали объектом пристального внимания определяющих миропорядок стран и объектом будущей состязательности в Государственной Думе Российской Федерации нового созыва. Контроль над энергетической стратегией страны — члена ООН, через численный контроль в Государственной Думе Российской Федерации, очевидно, находится в сфере интересов тех, кто добивается от ОНН определенных санкций и решений. Ранее на этот контроль (вне размышлений об ООН) претендовали в явном виде политические партии и государство, посредством имеющегося в его распоряжении административного ресурса, в том числе позволяющего создавать собственные партии, а также вести эффективный переговорный процесс с партийными лидерами и депутатами, избранными от одномандатных округов. «Внутридумские» объединения нефтяников и энергетиков были не столь эффективны, и нефтяное лобби часто позволяло власти пользоваться его не всегда хорошо пристроенным ресурсом. Заблокировать какое-либо решение это «думское» нефтяное и энергетическое лобби не могло, к великому сожалению лидеров ТЭК и лидеров нефтедобывающих регионов, к зиме 2002 — 2003 года. Надо заметить, что ТЭК в своей вальяжности и амбициях, по большому счету, просмотрел важный политический момент 1999 года, полагая, что при их финансовых возможностях нефтяники в любой момент наберут необходимый «пакет голосов».

Неспокойная энергетика М.Ходорковского, ощущаемая по доминирующему настроению его последних публикаций, эмоциональность и содержание его публичных выступлений, свидетельствуют о том, что он, вероятно, дальше, чем его коллеги видит и пролонгирует ситуацию (что, кстати, и, вынуждает нас, уже не первый раз комментировать его лозунги и доводы). Отсюда его опережающее формирование собственной политической стратегии. Помогает ли он Президенту по подобию Альфа-групп в 1999 году или создает личный политический ресурс, финансируя партии Зюганова и Явлинского, в любом случае всё это имеет своей целью контроль над некоторым количеством голосов нефтяного и энергетического лобби с возможностью оказания «посреднических услуг» власти.

Если действующие на территории России нефтяные компании имеют желание сохранить за собой право голоса в создании энергетической стратегии России и нового законодательства по недропользованию, то такая тактика, оказания «посреднических политических услуг» власти при рассмотрении вопросов в Государственной Думе является наиболее верной и наиболее надежной, в части гарантий стабильности условий недропользования. В мировом энергетическом бомонде считаться будут главным образом с этими «посредниками». В идеале в Государственной Думе должен сложиться баланс сил лобби от ТЭК, лобби от нефтедобывающих регионов, и лобби представляющего интересы федеральной власти. Сложнее всего в части создания центров и очагов влияния придется нефтедобывающим регионам, поскольку таких элитных субъектов мало и возможное число контролируемых «депутатских мандатов» не столь велико.

Таким образом, нефтяная элита должна активизироваться как Игрок на период выборов в Государственную Думу. Не случайно она обращает внимание на партии, с раскрученным имиджем («Яблоко», «СПС»), т.к. взять эти малочисленные образования под патронаж не составляет труда через трудовые коллективы контролируемых предприятий, простую «скупку» новых членов и дополнение ими действующих партколлективов («маленькие политические перевороты» в региональных отделения не столь сложны для нефтяных компаний, «набивших руку» на переделе собственности, захватах и поглощениях). Допустимы и традиционные переговоры с лидерами партий, определяющими окончательные списки депутатов в ГД, но эти переговоры будут эффективнее при усилении влияния в региональных отделениях. Нефтяники получили большое преимущество с принятием закона о политических партиях. Они не обладают технологиями получения хорошего результата в выборах по одномандатным округам. Это требует серьёзной работы с мнением избирателей, а провести в Думу 10 из 100 кандидатов — не тот итог, на который согласится грамотный финансовый менеджер. Совсем другое дело работа с партиями. Это юридические лица. Их члены подобны миноритарным акционерам, «акции» (право на членство в партии) свободно обращаются на рынке, поэтому последовательность действий ясна.

Сложнее обстоит дело с кандидатами в депутаты Государственной Думы. Если ранее опыт говорил о предпочтительности бессловесных и по-платоновски «единогласных душ», то теперь нефтяному лобби нужны депутаты, исполняющие функции «датчиков обратной связи, вмонтированных в механизм принятия думских решений», способных оперативно идентифицировать тенденции, складывающиеся в Государственной Думе (так, чтобы не узнавать о них запоздало и в не всегда объективной интерпретации СМИ). В принципе, это должны быть самостоятельные эксперты, владеющие технологиями и способные создавать новые технологии влияния на приятие решений.

Маловероятно, что иностранные инвесторы, сливающиеся с российскими НК, проявятся на политическом поприще, до осени 2003 года. Непростительно поздно (для них) они осмыслили роль и значение российских запасов и свою «Ахилесову пяту». Надо ценить это как позитивное для России обстоятельство. У политических и бизнес лидеров ещё есть шанс сохранить управление решением вопросов о государственном устройстве России и её энергетической стратегии.

Последнее время в СМИ идет дискуссия о том, чьи аналитики сильнее и кому у кого надо бы поучиться. Одни утверждают, что аналитики нефтяных компаний столкнулись со многими новыми мировыми угрозами раньше, подводя к выводу о целесообразности изучения их опыта и мнения теми, кто отвечает за государственную безопасность России. Другие наблюдают много «пропущенных мячей» и у аналитиков, обслуживающих олигархов. Тот же М.Ходорковский убежден, что во власти нет контрагентов (кроме как в ЦКР), с которыми он мог бы вести профессиональные переговоры, т.к. всех отраслевых специалистов и экспертов уже «выковыряли как изюм» и переманили в нефтяные компании. Сегодня власть способна проводить решения через Думу, но не всегда гарантировать политическую дальновидность этих решений. Ход — ответ, ход — ответ. Хорошая и быстрая реакция, но просчитывают ли власть и НК многоходовые комбинации. Экспертам и аналитикам все более тягостно давать положительные ответы на эти вопросы.

По чьим правилам играть, если играть по правилам???

В конечном счете, вопрос о цене на нефть не является в настоящее время для России самым приоритетным, т.к. цена должна удержаться в пределах того, уровня, который принимается при бюджетном планировании. Россия, по стечению обстоятельств, стала Центром прибыли (центром роста капитализации), и как любой Центр прибыли, оказалась в сфере «передела собственности», в сфере борьбы за влияние.

У России проблема сохранения государственности, проблема устойчивости к внешнему воздействию.

В целях ослабления сопротивления этому влиянию имеют место попытки взять под контроль наш ядерный потенциал, в т.ч. не исключено что под предлогом «прозрачности и взаимного надзора» в рамках американо-российской рабочей группы по борьбе с терроризмом либо предлагаемого к созданию альянса против ядерного терроризма.

В целях ослабления сопротивления этому влиянию имеют место попытки сделать нас, как иные страны-экспортеры нефти — государством с неразвитым монопроизводством и, соответственно, малым внутренним потреблением энергоресурсов, в т.ч. за счёт вхождения в ВТО, резко снижающего рентабельность предпринимательской деятельности крупного, но не монопольного (в планетарном масштабе) бизнеса.

В целях ослабления сопротивления этому влиянию имеют место попытки приобрести политическое влияние в органах государственной власти. Будем надеяться , что мы не доживем до переворота , как страна «граждане которой взывают о просвещенном правительстве», такое вроде имеется. И, тем не менее, России необходимо сформулировать такую политику, которую можно «продать» народу. Трудно сегодня «продать» ВТО, глобализацию, неограниченный экспорт ресурсов (невзирая на цены), в дополнение к авторитарному режиму, в надежде на умиление от уже имеющегося «просвещенного правительства».

Попытки вхождения в ВТО наталкиваются на активный протест «бизнесменов — волкодавов», хорошо освоивших основы бизнеса за рамками правил и мировой конкуренции и не желающих от него отказываться. Сильные создают правила для других оставляя, для себя свободу действовать за рамками правил. Это победоносная стратегия развитых стран исповедующих односторонние подходы. Это основа эффективного менеджмента мировой экономики, который многие годы осуществляли США. Глобальную формулу сверхприбыльного бизнеса можно сформулировать так: это бизнес за рамками правил (закона), за рамками морали и за рамками конкуренции. Российский бизнес «как бычка на веревочке» ведут в ВТО, т.е. в сферу правил и конкуренции. Бычок упирается. Правила нужны слабым или равным по силе, что защищает их от ежедневных тумаков «сильных мира сего». Российским «Сильным» такие правила не нужны.

Сильные создают правила для других (либо заставляют других исполнять правила), оставляя для себя свободу, действовать за рамками правил, а также свободу эти правила нарушать. Элементы такой игры без правил были и остаются в России. Эту тактику, так или иначе, применяли все уровни власти, а также те, кто преуспел в бизнесе и в политике за последнее десятилетие. Сейчас многих, вошедших в силу субъектов, пытаются подчинить, лишить былого величия и самостоятельности. В этой ситуации внутрироссийские «Субъекты Силы», разделились на три группы. Первая — те, кто, защищаясь от натиска федералов (ликвидирующих иные центры принятия решений и воли на территории страны под воздействием внешней политической угрозы), уходит под самых сильных внешних мировых игроков, например, ВР и ТНК. Вторая — колеблющиеся (между сопротивлением и подчинением), например, региональные элиты. Третья — стойкие, не желающие сдавать свои позиции. Можно предположить, что в этой группе Дерипаска, Ходорковский, предпочитающие не уступать позиции в бизнесе в обмен на щедрое финансирование и стремящиеся развивать его дальше, в том числе на территории России, т.е. рассматривающие Россию как территорию своих стратегических интересов и своего бизнес-будущего.

«Колеблющиеся» и «стойкие» скорее вольются в первую группу, чем согласятся с ликвидацией всех иных центров принятия решений и воли на территории России (включая их самих), ещё более усилив при этом Сверхдержаву, к балансу интересов с которой мы стремимся. Если уж исполнять закон, то там, где его верховенство гарантировано, а не декларировано. Россия как партнер (партнер для компаний, для элит для граждан) привлекательна до тех пор, пока она позволяет быть Сильным тем, у кого есть такие претензии. Вопрос не в том, чтобы сделать Россию страной без правил, вопрос в том, чтобы в ней сделать гарантированные, а не декларированные индивидуальные правила, защищающие бизнес и граждан (правила весьма вероятно отличающиеся от правил ВТО), ведь речь сейчас не стоит о торговом эмбарго в части поставки нефти, газа и электроэнергии на мировой рынок. Глобализация хороша для стран не экспортеров, развивающих малый бизнес. Для них и выведена формула про «авторитарные режимы». Мы не страна малого бизнеса, поэтому можем, не вступая в ВТО, создать оффшор для вновь создаваемого реального немонопольного производства в России, в т.ч. за счет разницы во внешних и внутренних ценах на энергоносители (нравится это кому-то или не нравится). ВТО критикует нас за то, что в цене, например, на алюминий, есть демпинговая составляющая в виде внутрироссийского тарифа на электроэнергию, намного меньшего мировой цены. Такие обстоятельства становятся предметом специальных расследований. Однако, в ценах российских продуктов, есть ещё одна демпинговая составляющая — это стоимость труда на российской рынке. Странно, почему данная демпинговая составляющая не является предметом специального расследования, хотя все российские избиратели были бы весьма благодарны ВТО за такую постановку вопроса. Впору ставит вопрос о предвзятости ВТО.

Россия сильна по современной экономической и политической позиции, а правила пишут сильные.

В меняющемся мире нет места готовым формулам. Ещё недавно мы «стелили красную дорожку» г-ну Ковальо, а ныне граждане его страны весьма сурово оценивают его за ту политику, которую он не успел экспортировать нам. Нельзя применять формулы, выведенные в условиях других стран и в иные времена. Великие в течение целых десятилетий финансовые спекулянты потеряли огромные состояния, попытавшись применить к России или к евровалюте ранее сформулированные ими закономерности. Меняется мир, обновляются экономические формулы, также как новые версии программного обеспечения заменяют старые, и к старым уже не возвращаются никогда. ВТО — это как устаревшая антивирусная программа. Любой новый вирус разрушит систему и вызывает «ХАОС».

Все материалы раздела «Мировой рынок нефти и газа»

Реклама


© Авторские права на идею сайта, концепцию сайта, рубрики сайта, содержание материалов сайта (за исключением материалов внешних авторов) принадлежат Наталье Ярославовой-Оболенской.

Создание сайта — ЭЛКОС