Персональный сайт Натальи Чистяковой — Натальи Ярославовой
Natalia Chistiakova—Natalia Yaroslavova’s Personal Website

«Масонская табакерка Ярославовой - Брянчаниновой, Академия Наук Петра I, Дубровицы и Архангельское», Ч.5

© Наталья Ярославова-Чистякова
19-22 апреля 2011 года, Санкт-Петербург

В XIV веке на Белом озере, близ места первого поселения князя Рюрика, на землю падали раскаленные камни из сверкающей молниями «каменной тучи», принесенные редким для этих мест торнадо с берегов Кандалакшского или Онежского залива, т.е. с территории, так называемого Мурмана, где когда-то жили «мурманы» или «урманы», как именовали норвежцев и норманнов. Падение камней в районе древнего города Великого Устюга, рек Сухона, Луга, Стрига сопровождалось вывалом леса, как при Тунгусском метеорите. В центре же этого торнадо был страшный жар, и горели леса.

Камни те - «устюжские метеориты», выпавшие из «каменной тучи», пришедшей от Белого моря на Белое озеро, вскоре признали святыми, и сделали из них чаши, а природное явление отнесли к исключительно уникальным.

И вследствие именно этой его уникальности можно с уверенностью утверждать, что «Сказание об основании Спасо-Каменного монастыря» Паисия (Ярославова), упоминающее о «вержении камней» описывает не что иное, как эти же самые катаклизмы природы, в которые попал в XIV веке на Кубенском озере князь Глеб Борисович Ростовский, не чаявший спастись от великих волн. Просто в Сказании от Паисия (Ярославова) представлен другой ракурс, и никто не подумал прочитать историю «черных туч» совместно.

На счастье князя Глеба Борисовича - потомка Святого Ярослава Муромского, а через него и потомка рода Вельфов, попал он в это страшное «цунами» недалеко от церкви Антония Великого, которому и молился, и клялся построить новую обитель ровно там, куда прибьет его корабль.

Корабль прибило к Каменному острову с 23 иноками пустынножителями, где князь Глеб Борисович и построил Спасо - Преображенский монастырь, исполнив свой обет в полной мере и даже более того, поскольку там, куда упали с неба камни, он велел прорыть каналы на местах бывших волоков.

В Сказании Паисия (Ярославова) описывается это так:

«И поиде оттуда по Кубенскому езеру к великой реке Сухоне, яже течет ис Кубенского езера в Студеное море Окиан своим устьем от начала миру. И прииде ко острову, к Кривой Луки около два поприща, а поперек яко вержение камню. Князь же перекопа, и потече тем рвом великаа река Сухона. И крест постави ту…» («Дом Спаса»).

Подобное отношение князя Глеба Борисовича Ростовского к исполнению клятвы, принятой перед Антонием Великим - не удивительно. Ведь Рюрики были крестоносцами, и стихию понимали, и в богов верили, на копье писали буку «G»(God), и в целом правильно истолковали произошедшее. Камни перенесенные с родины их предков из Яр-Руси на бывшем Онежском озере, выпали в главной вотчине Рюриков на Белоозере, как «предупреждение нераскаявшимся грешникам».

Создатель он ведь не наказывает «стрелочников» и не занимается «низшими». Он наказывает тех, у кого «Власть от Бога». Не зря же он давал им эту власть для верного путеводительства народами, а также для того, чтобы эти народы, более, не сбивались «на обратном пути в Рай».

«Просветлевшие» от камнепада Черниговские Рюрики тут же организовали в Спасо-Каменном монастыре свою главную вотчину, где во все последующие годы сами же князья Дома Ярослава Мудрого испрашивали благословения на власть от Богов, и где создали даже свой «центробанк», т.е. хранили там свои «золото-бриллиантовые» резервы.

Делаю акцент на Черниговских Рюриках, потому что именно они, включая наследников «черниговской силы» по женской линии, и патронировали этот Спасо- Каменный монастырь на Кубенском озере. К тому же и основал его потомок князя Ярослава Святославича Муромского по материнской линии, а также потомок Марии Михайловны Черниговской и, соответственно, её отца Святого Михаила Черниговского - по отцовской линии. По этой же отцовской линии князь Глеб Борисович был ещё и потомком князя Константина Всеволодовича Мудрого Ростовского из Мономаховичей, получившего второе имя Мудрый от его византийской бабушки. Все эти родственные связи князя Глеба Борисовича Ростовского и Муромского представлены в «Родословии князя Святослава Ярославича Муромского», которым я иллюстрирую настоящую статью. И из этой Родословной схемы ясно, что Святая Анна Кашинская - супруга Михаила Ярославiва Тверского являлась родной племянницей князя Глеба Борисовича Ростовского, пережившего на Кубенском озере то, что переживает мало кто на планете в её истории.

Много столетий после событий XIV века ученые и священнослужители занимались исследованием этих «Устюжско-Онежских метеоритов». Результаты этих исследований представлены, в частности, в статье в «О Котовальском камне из «Каменной тучи» с геологической точки зрения» (В. Ю. Абрамов, Г. Н. Колосова, Р. В. Лобзова, А. Г. Саенко, О. С. Березнер, Л. Ю. Магазина, иеромонах Игнатий (Попов), К. И. Маслов).

Другая публикация по этой теме принадлежит авторству Д.О.Святского и имеет название «Сходные черты в метеорных явлениях 1908 г. на Тунгуске и XIII в. близ Великого Устюга».

В этой публикации он цитирует исследование от 1922 года «Астрономические явления в русских летописях»:

«В житии Прокопия Устюжского упоминается, что однажды над Устюгом в полдень внезапно появилось темное облако, быстро увеличилось в размере, захватив собою весь горизонт, послышались раскаты грома и блеск молний, сотрясение почвы, и в воздухе распространился «зело превеликий огненный зной», после чего вдруг наступило охлаждение и тишина. В 20 в. от Устюга «многим и бесчисленным камением поломило лес и дебри, оны древеса ис корени избиша, а иные в полы положиша… одождиша камение велие разженное, многие леса сокрушиша и пожгоша».

С тех пор в церквях Великого Устюга проходят ежегодные молебны «О избавлении г. Устюга от каменной тучи», а с 1842 г., был введен особым указом Синода крестный ход: из города Устюг в Котовальскую волость к месту падения метеоритов, совершающийся до сих пор».

Вероятно Крестный ход введен был по инициативе епископа Вологодского и Великоустюжского, а также архиепископа Херсонского и Таврического Иннокентия (Борисова) - члена Синода и члена Российской Академии, которым «в 1841 году была обследована Котовальская местность под Великим Устюгом, оттуда были взяты камни для анализа, «но результаты его неизвестны» - об этом пишет Д.О.Святский.

Уверена, что многие приезжающие в Великий Устюг, как родину Деда Мороза, не знают о том, что здесь в XIY веке этот же самый «Дед Мороз» немало Рюриков погонял. Не уверена, что знают они и о «тождестве» Деда Мороза и Николы Чудотворца так, как его изображали на старых иконах.

К примеру, на одной из икон XIII в., изображен эпизод из жития Святителя Николая Чудотворца, в частности, «его милосердная помощь, оказанная трем девицам, которых Никола спас от нищеты и поругания, тайно подбросив в их дом мешочки с золотом. В XVI веке, в связи с этим милосердием Николая Чудотворца, в Северной Германии и Нидерландах возникла традиция делать рождественские подарки детям. Сначала это были яблоки и сладкие булочки. Считалось, что их незаметно подбрасывает святитель Николай, именуемый на Западе Санта-Клаусом».

Однако Никола Чудотворец бывает не только добрым, но и Грозным и Морозным. Поэтому, с моей точки зрения, более верно Святителя Николая изображает скульптура в небольшом рязанском городе Солотча, где Никола Чудотворец расположен на вершине Северного полюса. Не могу сказать, обладают ли в городе Солотча каким -то сакральным знанием или просто разместили Николу на Северном полюсе, исходя из ассоциации Дед Мороз - Никола Чудотворец, но получилось у них изящно, с точки зрения символизма.

Тем более, что Северный полюс - это и есть то самое «устье от начала миру в Студеном море Окиане», которое упоминает в своем Сказании о Спасо-Каменном монастыре» Паисий (Ярославов).

Точно название его труда звучит так:

«Сказание известно о начале Каменского монастыря, еже не езере Кубенском стоит, и о первоначальниках его, - приснопомнимый старец Паисий Ярославов после пожару Каменского монастыря от старых книг собра». Текст сказания в полном объеме приводится в исследовании Г.М. Прохорова «Сказание Паисия Ярославова о Спасо-Каменном монастыре», опубликованном в сборнике «Книжные центры Древней Руси XI-XVI вв. Разные аспекты исследования»( СПб., 1991).

Касательно того, в каком году падали эти огненные камни из «каменной тучи» исследователи называют даты в диапазоне почти сто лет. Однако я уверена, что если бы они смотрели эти события вместе, то со всей определенностью, пришли бы к тем же срокам, которые указал в своем Сказании Паисий (Ярославов), специально продублировав их. Он назвал не только 6849 (1341) год, но и время правления Ивана Калиты (1288-1341 г.)

Что касается месяца или сезона, то дискуссия о датах «камнепада», в конечном счете, привела к примерным срокам: от 30 июня до 3 июля. Это близко к дню Рождества Ионна Крестителя- Иоанна Предтечи.

И если князь Глеб Борисович, потомок Ярослава Мудрого и Вельфов, попал в шторм в Рождество Иоанна Крестителя и построил в честь «Чуда его спасения» обетный Спасо-Каменный монастырь, то это одновременно объясняет интерес «Мальтийского креста» - «Ордена Святого Иоанна Иерусалимского», конкретно, к монастырю Спаса Преображенного на Каменном острове Кубенского озера.

Великий Магистр царь Павел I конечно был посвящен в эту историю. И потому он восстанавливал, в приоритетном порядке, Спасо-Каменный монастырь.

Вспомнила в связи с этой темой Иоанна Предтечи и свою недавнюю статью: «Четыре ЯН: Натальи Ярославовы и их Михаилы … От XIII до XXI века», в частности, историю встречи с Натальей Ярославовой (Сегежа):

«Именно с Ионна Крестителя и начался наш, с моей тезкой, разговор о судьбе рода Ярославовых, поскольку, как раз Предтеча является в этой истории одной из ключевых фигур («Яр-Суздаль и Яр-Москва, «Яр-крыша» Донского и ставка Сталина в «особняке Ярославовой»).

И мой ряд необычных совпадений по этой теме, собеседница Наталья Ярославова тут же дополнила ещё одним фактом, заметив мне: «Я родилась в день Ионна Крестителя, 7 июля»… Да, 07.07…, без сомнения хорошо знакомая мне дата - «Мост Лебедя»

Получается, что вот этот «переброс» священных камней с Холмогор в район первых поселений Рюриков был связан с «Тем истинно Великим», кто стоит за Иоанном Предтечей?

Похоже на это…

И эту мою гипотезу подтверждает следующий факт:

«Архиепископ Иннокентий (Борисов) член Российской Академии и член Российского Синода, архиепископ Херсонский и Таврический, в бытность его епископом Вологодским и Великоустюжским (1841-1842), осмотрев место падения «огненной тучи», посоветовал «в память настоящему и грядущему потомству» возвести в Котовальском лесу часовню, которая и была построена, и освящена 11 сентября 1856 года».

11 сентября - день Усекновения главы Ионна Предтечи. В последние годы - широко известная на планете дата, в связи с небоскребами близнецами, павшими опять же, 11 сентября.

И Архиепископ Иннокентий, давший совет о часовне в Котовальском лесу, как я понимаю, тоже исходил из очевидной связи этих событий с историей Ионна Крестителя.

Надо сказать, это не первая моя заочная встреча с Херсонским и Тверским Златоустом - архиепископом Иннокентием (Борисовым). Именно с его цитаты, в частности, в главе «Архангел Уриил - «Огнь Божий» и Свет Озарения. Охранитель Храмов, Царских престолов и русского Севера …», я начала два года назад большой цикл статей: «Архангел Уриил и МЧС: кто даст Знание о «Ковчеге Спасения» 21 века».

Получается, что уже в августе 2009 года, тему потопов и чрезвычайных ситуаций, близких к описанным «огненным камнепадам», я «увидела глазами», в том числе, ученого и священника, Члена Российской Академии и Священного Синода Иннокентия (Борисова).

Да и с родом Борисовых я тоже уже встречалась.

В первый раз, когда в 1999 году получила номинацию «Человек 1998 года в области Политики». В номинации «Человек года в области Культуры» тогда победила оперная певица Ирина Бебеева. А в области спорта - Олимпийская Чемпионка Луиза Носкова. Золотую же номинацию «Человек 1998 года» получил генерал Валерий Борисов. (На снимке представлена копия публикации газеты «Тюменская правда» № 62 (15562) от 6 апреля, 1999 года, об этих награждениях).

Меньше, чем за год до «Миллениума 2000» газета «Тюменская Правда» (С.Суразаков) писала об этом так:

«На главного «оскара» претендовали шесть кандидатур: губернатор Тюменской области Леонид Рокецкий, мэр города Тюмени Степан Киричук, уже упомянутый Валерий Арцер («Зори Тюмени»), начальник Уральского регионального управления по борьбе с организованной преступностью Валерий Борисов, начальник отдела областной прокуратуры Ольга Загвязинская, начальник областного управления юстиции Николай Леончиков.

«Медные трубы» достались генералу Валерию Дмитриевичу Борисову»

Вот такова была, коротко, эта моя первая «встреча» с Борисовыми.

Перечисление же тюменской знати на переходе тысячелетий, приведенное выше, напомнило мне сейчас, подобное же, перечисление вологодской знати в «Дневниковых моих записках» А.Т.Ярославова… Тогда фамилии звучали так: Мусин-Пушкин, князь Ухтомский, князь Голицын, князь Львов, князь Урусов, князь Козловский, граф Уваров, Волковы, Брянчаниновы, Соколовы, Бердяевы, Зузины, Петров, Левашов, Засецкий, Верещагин, Павловы, Глотов, Чернцов, Гневашев, Махов, Хвостов, Ельчанинов, Плахов (Плохов?), Сумароков, Нестеров,Голикова, Аплечеев, Марков (Морков), Еропкины, Золотилов, Шахматов, Попархов, Свиньин…

Таким образом, само течение жизни однажды обратило мое внимание на ассоциативный ряд: Ярославова - Борисов. В дополнение к этому, как любое награждение, все это чествование было связано с эмоциям, публичностью, «шумом».

Да и имя моего отца - Борис Ярославов. Не среагировать на эти созвучия я, естественно, не могла.

Поэтому увидев, даже спустя 10 лет, фамилию Борисов в связи с историей Борисоглебских монастырей, решила выделить особо и Борисоглебскую тему и род Борисовых.

Фамилия Борисов, к роду которых принадлежал Русский Златоуст архиепископ Херсонский и Таврический, изучавший феномен «огненной тучи» под Устюгом, мне встретилась, в частности, при работе над статьей «Ярославны - Ярославовы и Романовны - Романовы», в которой я касалась темы и Борисоглебских уездов близ Ростова и Борисоглебского монастыря в городе Муром.

Мало кто связывает историю о Петре и Февронии, память которой, в определенном смысле, возвращена супругой президента Светланой Медведевой, - с городом Муром и Борисоглебским монастырем в нем.

Но факты таковы, что постриг Евдокия - дочь князя Муромского Давыда Георгиевича (Юрьевича) - правнука Святого Ярослава Муромского приняла именно в этом Муромском Борисоглебском монастыре. И сам Давыд Георгиевич - «Петр своей Февронии» был одного рода с Глебом Борисовичем Ростовским и Муромским, который попал в страшный шторм от «черной тучи» на Кубенском озере, был спасен благодаря молитвам Святому Антонию Великому и основал Спасо-Каменный монастырь.

История о Петре и Февронии описывается в статье «Муромский Борисоглебский монастырь» автора В.Я. Чернышева («РусАрх»)

«Церковная легенда, записанная в прошлом веке священником В.Добролюбовым, гласит, что в 1228 г. в Борисоглебском монастыре приняла постриг дочь муромского князя Давида Георгиевича и его супруги Евфросинии (причисленных в XVI в. к лику святых и известных под именем благоверных князей и чудотворцев Петра и Февронии) Евдокия».

История же Борисовых в этой публикации представлена так:

«Борисовы принадлежали к древнейшим дворянским родам России. Их предок Василий Матвеев (Иватин)… во второй половине XV столетия верой и правдой служил царю Ивану III, за что и был награжден многочисленными вотчинами в Муромском уезде. В XVI в. его потомки продолжили дело основателя рода … В царствование Бориса Годунова (1598 - 1605 гг.) Борисоглебский монастырь был одарен новыми землями. Некоторые краеведы (В.Добролюбов) связывают это c близкими родственными отношениями Борисовых и правителя Бориса Годунова …В XVIII в. Борисовы стали потомственными дворянами и получили свой герб…».

Однако есть ещё одна удивительная история, связанная с Борисовыми, с Муромом и муромским Борисоглебским монастырем, а также с городом Вильней и Виленской Остробрамской Божией матерью, привезенной из Крыма для внучки Михаила Ярославiва Тверского - Ульяны, её мужем - Великим князем Литовским Ольгердом Гедимином. Эти родственные связи представлены на схеме «Родословие Тверских князей от князя Ярослава Всеволодовича». Обращу при этом внимание, что супругой князя Ярослава Всеволодовича была Торопецкая княгиня Ростислава (Феодосия), уже упоминавшаяся мною в связи с историей Торопецкий иконы, которую в наши дни никак не могут «поделить» Русский музей и подмосковный поселок «Княжье озеро», где она находится в храме Александра Невского, по просьбе патриарха Кирилла («Русский музей требует прекратить разговоры о чудесном «исцелении» Торопецкой иконы в храме»). При этом, к потомкам этой Торопецкой княгини Феодосии относится не только Святой Благоверный князь Михаил Ярославiв Тверской, но и княжна Мария Борисовна Тверская - первая супруга царя Ивана III, духовником которого был игумен Троице-Сергиевой Лавры Паисий (Ярославов).

Однако Виленская тема не ограничивается лишь только историей иконы Виленской Остробрамской Божией матери.

Узкому кругу специалистов также известна «Повесть о чудесах Виленского креста», которая считается памятником местной литературной традиции, относящаяся к Муромскому циклу произведений. Ей посвящено отдельное исследование Т.Р. Руди «Еще раз о датировке «Повести о чудесах Виленского креста» («Пушкинкий дом»).

И в названном исследовании, в частности, приводятся такие данные.

«Повесть о чудесах Виленского креста» представляет собой местное сказание, повествующее о святыне Муромского Троицкого девичья монастыря- чудотворном напрестольном кресте, принесенном в Муром из литовского города Вильны…

Герои Повести - реальные исторические лица: муромец, купец гостиной сотни, строитель и ктитор Муромского Троицкого монастыря Тарасий Борисов сын Цветнов, по прозвищу Богдан Цветной, и арзамасец, сын боярский Василий Сергеев сын Микулин. Описываемое в Повести событие - передача чудотворного креста Василием Микулиным Богдану Цветову - точно датировано в тексте памятника: действие происходит в июле 1658 г., «въ субботный день».

Как видно из приведенной цитаты, в XVII веке Тарасий Борисов был ктитором Муромского Троицкого монастыря. Под ктитором понимается лицо, на средства которого построен или заново убран (иконами, фресками) православный храм. (греч. ktítōr, буквально - основатель, создатель).

В данном случае, речь, скорее всего, идет о новом убранстве, т.к. все храмы Мурома, очень древние. Т.е. это муромский купец, на чьи средства был восстановлен и убран иконами Муромским храм. И он, одновременно, книжник, на что также обращено внимание.

Иконы и святыни Тарасий Борисов выбирал для храмов самые уникальные.

В «Повести о чудесах Виленского креста», имеющей 16 списков, Виленский крест, переданный Борисову, называется Животворящим, что ясно из самих названий Повести без сокращений, так как они есть в списках:

«Повъсть о чудесъхъ Честнаго и Животворящаго Креста Господня, иже възятъ в литовскомъ граде Вильне сыномъ боярскимъ арзамасцемъ Василиемъ Сергиевым сыномъ Микулиным и принесен во градъ Муромъ, иже изволилъ быти в Троицком дъвичье монастыръ».

Или ещё одно - «Сказание о Честнъмъ и Животворящемъ Крестъ Господни, како изволилъ быти в Муромъ в дъвичье монастыръ в церкви Живоначалныя Троицы».

Момент передачи этого креста от Василия Микулина - Богдану Цветнову описывается так «Василий, постигши ево, остановил и вынул из шапки оболочен в бумаге крест поклонной, скован в сребре, позлащен, с камением и жемчугом украшен».

И вот здесь исследователи делают очень важный вывод:

«Как видим, в этом первом в Повести описании креста частицы мощей вообще не упоминаются!

Дело в том, что предметом их исследования является поиск ответа на вопрос: Включал ли этот Животворящий крест мощи изначально, или его превратили в крест - мощевик уже намного позже?

Для меня очень важна сама эта постановка вопроса, потому что потомки князя Святослава Ярославича и князя Олега, также как и весь Черниговский дом, не поклонялись мощам!

А поскольку Муромская ветка Рюриков принадлежит к потомкам Святослава, то уже сам по себе факт поклонения Животворящему Кресту, но отнюдь не кресту мощевику является очень важным.

В предыдущей главе я обращала внимание на это кардинальное различие, в связи с Житием Святого Антония Великого и Житием Святого Антония Печерского, мощи которого до сих пор не обретены, что соответствует его прижизненному желанию.

Далее автор исследования пишет:

«Мы считаем возможным предположить, что первоначально Виленский крест вообще не был мощевиком, т. е. не содержал священных реликвий.

Попытаемся аргументировать высказанную гипотезу.

Когда и каким образом с Виленского креста исчезли его первоначальные украшения, нам неизвестно, однако возможность таких изменений вполне реальна. Приведем только одно подтверждение тому: из опубликованной Н. П. Травчетовым же Летописи Муромского Троицкого женского монастыря известно, к примеру, что «в 1782 г. игумения Евграфа, с разрешения епископа Владимирского и Суздальского Виктора, сняла с разных икон жемчужныя и камешковыя украшения, из коих устроила драгоценное украшение на икону Смоленской Божией Матери, что в холодном Троицком храме».

Необычный факт. Сняли драгоценности с Виленского креста и украсили этими драгоценными камнями Смоленскую икону Божией Матери Одигитрии.

Лично я вижу в этом некую преемственность…

Не означает ли данный факт того, что Виленский крест, в некотором смысле, потерял свою великую Животворящую силу, будучи превращенным - в крест-мощевик.

Во всяком случае, целенаправленная экспедиция, исследовавшая этот вопрос, результаты которой отражены в статье «Еще раз о датировке «Повести о чудесах Виленского креста» была не случайной. И финал этой статьи усиливается вывод:

«мы считаем возможным в качестве твердой научной гипотезы предположить, что архетипный текст «Повести о чудесах Виленского креста» не содержал перечня частиц от мощей, так как первоначально крест не был реликварием!».

Таким образом, сама эта история Превращения Животворящего Виленского Креста в крест-мощевик, является ещё одним примером того, как вместе с исчезновением на Руси храмов Святого Духа, одновременно возникал «Культ поклонения мощам».

В настоящее время Виленский крест не считается утраченным. «Вместе с другой церковной утварью он был изъят из Троицкого собора в феврале 1930 г. и передан в Муромский историко-художественный музей, где и хранился до недавнего времени…

Виленский крест представляет собой серебряный золоченый восьмиконечный крест с закругленными концами; размеры - 14.3 * 8.9 х 2.4 см; крест вложен в складень-кузов с изображением двунадесятых праздников»

Вот такова была одна из самых почитаемых муромских святынь.

Не все ясно в этой истории, в том числе и то, где этот крест сейчас.

Но дополнительные данные о Виленском кресте и Муроме приведены ещё и в статье «В поисках легенды. Муром»

«…В июле 1658 года к Богдану Цветному подошел на улице человек и протянул ему крест. Человек этот назвался жителем Арзамаса Василием Микулиным. Он пояснил, что в прошлом 1657 году вместе с войсками царя брал Вильну. Воины бросились грабить храм, пошел и Василий, но, войдя в церковь, увидел, что все уже разграблено. Только крест оставался, который Василий и прихватил, держал у себя в доме, да стали его смущать видения, требовавшие пойти с крестом в Муром и передать крест Богдану Цветному, что Василий и сделал».

Вот так Василий Микулин и передал Виленский крест критору Муромского храма, сам же «как истинный солдат» удачи пошел в поход на крымских татар, попал в Крыму в переделку, в плен. Молился Виленскому кресту и был спасен».

Богдан же Цветнов и Тарасий Борисов, напомню, одно лицо. Перед смертью он принял схиму и был похоронен в Благовещенском монастыре, ктитором которого он был, наряду с ктиторством Троицкого Собора.

Вот как раз упоминаемому выше Троицкому Собору и был передан Виленский крест.

Краткая история этого Троицкого Собора такова: «построен на месте монастыря князья Константина, крестивший Муромскую землю. Сначала князь поставил деревянный храм Бориса и Глеба. Где-то в конце 16 в. на месте, к тому времени уже утраченного храма, встала деревянная Троицкая церковь. …В наши дни на территории монастыря находится деревянный Храм Сергия Радонежского - единственное в монастыре дошедшее до нас деревянное сооружение 17-го века. Его привезли за несколько десятков километров от этого места, где когда-то был поставлен деревянный же храм Бориса и Глеба».

Что же касается Благовещенского монастыря, то от истока это был не монастырь, а храм. И основал этот храм родоначальник Муромских князей - Ярослав Святославич Муромский.

Более того!

Он привез сюда из Киева «древнюю греческую икону Богоматери, получившую название Муромской после явленного ею чуда, просияв «паче солнца». Этому образу молился в храме Благовещения святой епископ Василий (1292), обвиненный муромскими «святогонами». Спустя несколько столетий на этом месте обретены были мощи святого князя Константина и его сыновей, и над ними по велению Ивана Грозного возвели каменный собор».

Т.е. на месте «Богородицы, просиявшей «паче Солнца», появились склепы с княжескими мощами в годы правления Ивана Грозного.

Есть предмет для задумчивости … В частности, касательно того, что этот собор «с инновациями» от Ивана Грозного разрушили именно поляки, королевой которых является Виленская Остробрамская Божия Матерь! («Виленская Богородица с Луной и Солнцем и «Великая королева» Мишеля де Нотр Дам»).

Похоже, они видели в этом глубокий сакральный смысл.

Далее, на этих самых руинах «детища Ивана Грозного», восстанавливать храм стал уже Тарасий Борисов. При этом на колокольне Благовещенского Собора он установил часы!

Но ведь часы устанавливали на Ратушах, в городах Магдебургского права, т.е. там, где поклонялись Лебединой деве с Яблоком! («Белая Русь: «Орден Лебедя» города «Между Богов» и место паломничества хасидов всей планеты (ч.2)»).

И ещё три интересных факта.

Неолитических стоянки в районе Мурома насчитывают 12 тысяч лет. Загадочное племя «мурома» исчезло отсюда примерно в то время, когда подобные же загадочные пришельцы появились в Можайске. Было это в годы, когда над Можайском в небе наблюдалось явление Николы Можайского, а можно сказать и так: небесного воинства архангела Михаила. Ведь положение мечей и Николы, и Архангела, и даже Ильи Муромца одинаково, если конечно меч архангела Михаила располагать правильно. т.е. так, как на древнем Черниговском гербе -вверх.

«Племя «Мурома», не оставившее писаной истории, оставило потрясающие страницы «истории ювелирной». Еще в неолите мурома практикуют бронзовые зеркала, муромские мастера достигают какого-то не поддающегося пониманию «узорочья»,. Сопоставление «узорочья» и то, которое мы видим на муромских храмах 17 в, мы приходим к выводу, что и тут вкусы древнего и, казалось бы, ассимилированного племени доживают почти до современности. Ведь признано, что узорочье муромских храмов не имеет себе ни аналога, ни объяснения среди других, построенных в России в это время» (Е.В.Арсюхин, 2003)».

Далее автор статьи «В поисках легенды. Муром» делает интересное самонаблюдение: «Никогда до той поездки не рассматривала иконы как атласы по истории и летописи. А тут прямо два в одном: икона интересна тем, что на ней, помимо жития Святых изображен Кремль города. И хотя он никогда не был каменным - Кремль был деревянным, форма его соблюдена».

Ну и наконец, спасибо ей за то, что обращает внимание на Николо-Набережную церковь (Николы Мокрого). Вокруг церкви находилась Мережная слобода, где жили рыбаки, ловившие рыбу с помощью сетей-мережей. …В конце 18 в. церковь была украшена иконостасом, в котором были размещены 12 Сивилл (в греческой мифологии прорецательницы, в экстазе предсказывающие будущее), ныне выставленных в Муромском музее … В нынешнем варианте церковь построена в 1700-1717 гг. В ней покоятся мощи святой Иулиании Лазаревской»…

Выделю в этом рассказе три ключевых слова: Узорочья, Сивиллы и Рыбаки ( с сетями мережками ).

В наши дни это самое «Узорочье» не вспоминает почти никто. А ведь именно «Узорочьем» надо назвать изображения, представленные на стенах Храма в Дубровицах и на стенах Марфо-Мариинской обители Великой княгини Елизаветы Федоровны, фотографии которых приводились мною в первой части настоящей статьи.

И это не единственные известные мне изображения «Узорочья»…

Но об этом чуть позже, поскольку мне надо завершить Виленскую тему и тему архиепископа Херсонского и Таврического Иннокентия (Борисова).

Итак, Виленская тема…

В историко - археологическом сборнике «Вологодская старина» автора И.К.Степановского (РусАрх) приводятся данные о некой Живописной Библии, хранящейся в Великом Устюге

В том самом Великом Устюге, куда страшная и неведомая сила переносила огненные камни с Белого моря, когда князь Глеб Борисович Ростовский молился о своем спасении Святому Антонию, первому из известных мне Великих.

Описывается история этой Библии так:

«В Великом Устюге, в Библиотеке Успенского собора (См. Вол. Губ. Вед. 1851 г. описание собора Разумовского)… замечательнее прочих - Живописная библия, заключающая в себе 416 листов или рисунков, издана Николаем Иоанном Пискатори и печатана в 1643 году. Шестодневец, печатан в Вильно 1613 года. На обороте заглавного листа напечатано: «На гербе освецонего ксенженция Константина Константиновича Острогского»… Затем следует герб сего князя: под короною на нем изображены два съехавшиеся всадника, один с мечом, а другой с копьем, и под ними крест, месяц и звезда… В послесловии сей книги значится, что она напечатана иждивением Жигмонта третьего короля польского, пана литовского Лукаша Ивановича Мамонича с братиею ево Мамоничьими, в столичном месте великого князства Литовского в Вильне»

Там же, в Устюге, есть «Книга глаголемая Апостол толковый, иже во святых отца нашего Иоанна Златоустого, патриарха Царя града, и иных многих святых отец».

Работая над публикациями по теме «Ордена Лебедя», я хорошо запомнила эту книгу «Апостол», потому что её издавал Франциск Скорина. Именно он изображен на обложке книги «Библия Русска» вместе с гербом колена Иссахар - со звездами и луной. И судьба Франциска Скорины - соратника кенигсбергского Герцога Альбрехта Брадербургского, прямо связана с городами Вильна, Великие Луки и Минск (Клад «Ордена Лебедя» с магическими надписями на иврите и перстнем Альбрехта - Герцога Кенигсберга, Ч.).

Эта же книга «Апостол» упоминается ещё и в описи фондов Н.М. Михайловского, где она хранится вместе с «Дневниковыми моими записками» А.Т.Ярославова.

Ну и наконец, в этом же Великом Устюге, в архиве церкви Св. Николая Мирликийского Чудотворца в Николаевском Прилуцком монастыре хранится старинное рукописное сказание о монастыре, в котором после кратких сведений о древнем состоянии монастыря, сообщается описание восьми чудес, бывших в обители». Упоминаю об этой Прилуцкой теме, поскольку она связана с судьбой Святителя Игнатия Брянчанинова, рождение которого вымаливали в Спасо-Прилуцком монастыре. И он придерживался Устава Египетского Скита, т.е. традиций Святого Антония Великого. К тому же в этом монастыре, в церкви Димитрия Прилуцкого похоронен сын Анны Аксаковой -Ярославовой и Николая Ярославова, вместе с князьями Углицкими. И тема эта опять же связана с Вильней и городом Великие Луки.

Как видим, не только совет архиепископа Херсонского и Таврического Иннокентия (Борисова) о том, чтобы история «огненного камнепада» стала поучительной для потомков, но и сама его фамилия - Борисов, а также его редкий интерес к архангелу Уриилу, в то время как все интересуются архангелом Михаилом, помогли увидеть описываемые события в очень необычных контекстах.

Если же ещё прислушаться к звучанию: Муром… То оно напомнит гору Маура, где на священном камне преподобного Кирилла Белозерского любила сидеть блаженная Асенефа - инокиня Горицкого монастыря и внучка Федосьи Степановны Ярославовой -Брянчаниновой, обладательницы «масонской» табакерки, хранящейся в музее М.В.Ломоносова РАН.

Напоминает Муром также о Муромске… Первое его называние Романов - на Мурмане, где Мурманом называли побережье Баренцева моря, а затем и весь Кольский полуостров.

Поэтому можно сказать и так.

От Мурмана камни летели к Мауре. А разгадать все это помог город Муром…

А может быть и его сивиллы… («Женское масонство», «женское Евангелие», женщина - Верховный жрец и Глава церкви»).

Хотя созвучен Муром и маврам …

Интересно, что во время Отечественной войны 1812 года, которую лишь в одном источнике назвали правильно - масонской, в Благовещенском монастыре Мурома хранились иконы Иверской и Владимирской Богоматери, как самые ценные.

Но ещё более удивительно то, что на Иберийской полуострове (Пиренейском), где когда-то давно, до учреждения в Испании Ордена Тамплиеров, были даже эмиры и мавры, есть речка Вилена (фр. Vilaine, бретон. Gwilen).

Находится она в Бретани на западе Франции, впадает в атлантический океан и имеет слияние с рекой Иль около Французского города Ренн… Город интересен специально перевезенным и пересаженным в нем Священным Деревом и воротами Морделез древней крепости, построенной в тот же 1440 году, когда был создан «Орден Лебедя» - Орден Божией матери.

Благодаря этому слиянию рек Иль и Вилен некоторые племена, путешествовавшие вверх по течению реки Вилен и ее притокам, могли даже высадиться на берег в устьях реки Луары.

Это Арморика… И Пьер-Ролан Жио автор исследования «Бретонцы. Романтики моря», посвященного этому региону Арморика, касательно названия реки Вилен сделал следующий вывод:

«Некоторые названия упоминаются только в более поздние периоды, например названия рек Вилен, которые также представляются автохтонными докельтскими пережитками».

Получается, что Вилен - это имя долгожитель и в нем есть некая воспроизводящая его - живучесть… Кельтская либо Иверская, определенно пока сказать трудно. Но похоже на то, что через Вильно, Крым, Устюг и Муром в России прошел какой-то иверско -кельтский след. Во всяком случае, именно кельтская культура предполагает поклонение священным камням…

А это поклонение просматривается во всей описанной мною истории об «огненной туче», перемещавшей эти камни по Руси, согласно своему разумению, и отдающей, тем самым, своего рода приказы и, в первую очередь, - князьям Рюрикам.

Кельты считали камни, своего рода, «пупами», приближающими, друг к другу, мир живых и мертвых.

Но такими же «пупами» тамплиеры считали острова.

И можно сказать, что «Орден Святого Иоанна Иерусалимского» - Мальтийский крест - это не только морская, но и островная держава… Поклоняющаяся священным камням?

Ведь даже судно князя Глеба Борисовича Ростовского в Рождество Иоанна Крестителя почему-то прибило не к берегу, а к спасительному Каменному (!) острову, где потомок Ярослава Муромского и построил свой Рыцарский и, по сути, Мальтийский монастырь…

Тогда мне подумалось, что Стенька Разин тоже был исключительно островным атаманом… («К разговору о казачестве: История гибели разинского есаула Михаила Ярославова близ Свияжских святынь»)

Да и история рода Ярославовых связана с огромным островом на Каме. Ведь именно здесь, напротив этого острова-пупа «остановились воды» и явилась Березовская Чудотворная икона Николы Закамского. Здесь родился мой отец. И с размышлениями об этой своей малой родине, а также о священных камнях он переходил в Вечность.

Когда же родная сестра отца Маргарита Ярославова перечитала его стихотворения после смерти … Она пришла и сказала: Боже, Наташа, посмотри, что он написал…

И я перечитала это другими глазами…

Не знаю, что будет, Положат ли Камень…
Иль люди увидят в речной ледолом
Мой признак, бредущий по берегу Камы
И страждущий в ночь Одиноким Костром…

Борис Ярославов, 1990 год

Продолжение следует…

Все материалы раздела «История Ярославовых. Камень и вода»

Реклама


© Авторские права на идею сайта, концепцию сайта, рубрики сайта, содержание материалов сайта (за исключением материалов внешних авторов) принадлежат Наталье Ярославовой-Оболенской.

Создание сайта — ЭЛКОС