Три древних «Кремлевских» захоронения в храме Рождества Иоанна Предтечи на Пресне: чета Ярославовых и грузинский владыка Роман (князь Эристави), Ч.4

© Н.Б.Чистякова-Ярославова
24-26 декабря 2011 года, Рождественские дни
Санкт-Петербург

• Часть 1
• Часть 2
• Часть 3
• Часть 4
• Часть 5
• Часть 6
• Часть 7
• Часть 8
• Часть 9

Размышляя о фигуре Святейшего патриарха Иоакима, судьба которого объединила Храм Рождества святого Ионна Предтечи на Пресне, с его «кремлевскими» закладными досками супругов Ярославовых; «церковный переворот» в пользу Петра I; Межигорский монастырь казаков Запорожской Сечи, контролировавших некогда все Черное море, а также валдайский Иверский монастырь и Новый Иерусалим, идея которого, похоже повторена, в виде «реплики», в костромской усадьбе Нероново М.М.Ярославовой, я вдруг вспомнила о проекте строительства храма Соломона, который не удалось воплотить царю Борису Годунову. И мне подумалось: не был ли патриарх Никон (Никита Минин) продолжателем дела Бориса Годунова. Т.е. не является ли Новый Иерусалим интерпретацией замысла царя Бориса Годунова в реализации которого принимал участие и Иоаким - строитель Предтеченского храма на Пресне.

Как выяснилось, в работе «Мифы о Годуновых» уже исследовался вопрос об аналогах замысла царя Бориса не только в истории предшествующих цивилизациях, но и в последующей истории России, и есть ответ на него: «Хорошо известен Новый Иерусалим под Москвой, созданный с той же целью: «перенеся» сакральные для христианства места и символы из Святой Земли и Византии на Русь, подчеркнуть и прославить духовную славу русской цивилизации. Между тем замысел Нового Иерусалима - самобытное повторение (спустя полвека) замысла Бориса Годунова, который первым синхронизировал храм Гроба Господня в Иерусалиме и храм в Москве».

Принимая во внимание тот факт, что храмостроитель: и у Нового Иерусалима, и у Иверского монастыря на Валдае, и у Храма Рождества святого Иоанна Предтечи на Пресне - патриарх Иоаким, можно высказать предположение, что это вообще единый проект, непосредственно связанный с темой Гроба Господня и Рыцарей Гроба Господня поскольку сам Иоаким - выходец из черноморских казаков Запорожской Сечи.

Кроме того, Храм на Пресне - это своего рода Предтеча царской власти Петра I, т.к. храм строился в период между коронацией Петра I с братом Иоаном V и единоличным царствованием Петра.

Просматривая историю патриарха Никона в связи событиями, относящимися к истории храма Рождества святого Иоанна Предтечи на Пресне, я также обратила внимание на то, что казаки действительно подозревали в интригах боярина Артамона Матвеева (Ярославова-Медведя). И его убийство могло, в частности, стать следствием событий вокруг царевича Алексея Алексеевича - малоизвестного России, второго сына Алексея Михайловича Романова и его супруги Милославской, родившегося в 1654 году, т.е. на 18 лет раньше Петра I (первый сын Дмитрий умер в младенчестве).

Алексея готовили на польский престол и в отсутствия царя в столице (в том числе в дни его пребывания в действующей армии) Алексей Алексеевич уже считался временным правителем Российского государств и официальные грамоты издавались от его имени. Планировался его брак с племянницей короля Яна II Казимира. А переговоры об этом браке вел не кто иной, как боярин Артамон Матвеев (Ярославов Медведь). Однако пока шли эти«хитрые переговоры» царевич Алексей внезапно скончался.

Вот как раз имя этого царевича Алексея (Алексеевича) и стало лозунгом восстания Степана Разина.

«Разинцы объявили, что царевич не умер, а бежал к ним от происков бояр-изменников. Сторонники Разина называли царевича «Нечай» («нежданный») и использовали это слово в качестве боевого клича»

В книге «Исторические повести 1670-х - 1680-х годов» говорится также о том, что казаки убивали пленных за измену царевичу Алексею Алексеевичу:

«Ты де изменяешь царевичю государю Алексею Алексеевичю и Никону патриарху и батюшке нашему Степану Тимофеевичю», - говорили разинцы попу Ивану Алексееву, захваченному ими в 1670 г., три года спустя после низложения Никона и несколько лет спустя после смерти царевича, - «и как де Нижней возьмем и в то де число увидят царевича все крестьяне, а то де у нас и ясак «Нечай», что вы не чаете царевича».

Обращу внимание, что в это время царь Алексей Михайлович Романов не только был жив, но даже собирался жениться на Наталье Нарышкиной - «приемной дочери» того самого боярина Артамона Матвеева (Ярославова-Медведя), который вел переговоры о браке неожиданно умершего царевича Алексея.

История с царевичем Алексеем становится ещё более загадочной по той причине, что некого царевича Алексея Яра разыскивают и А.Т. Фоменко с Г.В.Носовским в их исследовании, посвященном древним колоколам.

По их мнению, надписи на колоколах XVI века являлись важными историческими источниками и целенаправленно сбивались Романовыми. В ряду таких фактов, они приводят «благовестный колокол, вклад царя Бориса Фёдоровича [Годунова] в Троице-Сергиеве монастырь. На колоколе было сбито имя царя. Об этом сказано в описании 1880 года. До настоящего времени колокол не сохранился.

Второй пример - знаменитый Звенигородский колокол, называвшийся Большим Благовестным колоколом Саввино-Сторожевского монастыря, который был уничтожен в 1941 году, но его фотографии сохранились.

Авторы исследования сравнивают «перевод» текста по фотографиям Александра Успенского, сделанный в 1904 году, в котором есть слова «…по обещанию и по повелению раба Христова царя Алексея и отъ любви своеядушевныя и отъсердечнаго желания слить сей колокол въ дом Пресвятыя Богородицы честнаго и славнаго Ея рождества и великаго и преподобнаго отца нашего Саввы чудотворца, что в Звенигороде, нарицаемый Сторожевский», - с переводом М. Н. Сперанского, в котором наряду с близким, к процитированному, упоминанием «о рабе Христовом царе Алексее» есть и существенные различия.

Вероятно, из-за путаницы с текстом возникли утверждения о том, что колоколов на самом деле было два. Один от 1652 года, а второй от 1668 года, взорванный по приказу советской власти дабы он не достался немецким войскам вместе со всеми его тайнами.

«Суть некоей тайны, связанной с уникальным Звенигородским колоколом, вот в чём. Обычно во время отлива колокола украшали, то есть их внешняя сторона отливалась с изображениями и текстами … С Большим Благовестным из Звенигорода всё обстояло несколько иначе. Достаточно лишь взглянуть на его сохранившееся фотоизображение, чтобы убедиться - он весь испещрён буквами. Часть текста написана на церковнославянском (шесть верхних рядов), а часть - на совершенно непонятном «иероглифическом» языке (три нижних ряда). Вот эта самая, нижняя, часть надписи и заставляет исследователей спорить по сей день: что, как и почему» - об этом пишет Константин Ковалев-Случевский в его исследовании «Другая Рублевка», Тайны Царского пути. Виртуальное путешествие во времени и пространстве».

Одновременно он высказывает сомнение касательно того, что кто-либо мог сметь добавить на колокол текст лично от себя.

Это замечание явно не относится к патриарху Никону - строителю Нового Иерусалима, а в юности послушника Макарьевского Желтоводского, где вероятно в его годы уже была летопись о «смуте» - «История Иосифа о разорении русском», включающая, в том числе, историю московского императора Дмитрия, на основе которой, уже спустя 10 лет, в 1678 году, архимандрит Тихон писал Латухинскую степенную книгу.

Рядом с патриархом Никоном в то время, когда отливался второй колокол, был уже и бывший казак Запорожской Сечи Иоаким - архимандрит Чудовского монастыря, приближенный к боярину Артамону Матвееву (Ярославову - Медведю).

А до рождения Петра I было ещё четыре года. Т.е. интересы царевича Петра не могли учитываться при составлении текста надписи на колоколе, поскольку он ещё не появился на свет.

Таким образом, в 1668 году очень смелый патриарх Никон, к тому же из Мининых, приведших к власти Романовых, вполне мог «зашифровать» послание в будущее, что видимо он и сделал, т.к. на Звенигородском колоколе, вместо изображений, - сплошной текст.

Правда переводы «зашифрованной части» надписей на колоколе от Успенского и Сперанского, которые приведены выше, на первый взгляд не включают крамолы… За исключением одного. Они не уточняют: о каком царе Алексее идет речь. Ведь царевичу Алексею Алексеевичу в это время было уже 14 лет. И казаки через два года, после смерти царевича Алексея Алексеевича связывали именно его имя с именем патриарха Никона, при котором и отливался второй Звенигородский колокол.

Весьма важным в этой истории считаю и тот факт, что знаменитый второй колокол Саввино - Сторожевского монастыря подвесили только в 1671 году, когда он впервые огласил своим звоном округу. Т.е. три года колокол стоял на земле. Объясняют это тем, что из-за огромного веса колокола никто не решался начать его подъем. А потом из Москвы прибыл некто «Мишка Клементьев со товарищи», который знал «хитроумный инженерный секрет» и колокол был поднят.

Михаила Клементьева можно было вызвать для поднятия колокола и раньше. Дело тут было - в другом. Клементьевы- это известная священническая династия, имеющая отношение к Можайску. Знаю историю Клементьевых, поскольку дочь Алексия Тихоновича Ярославова - Александра Алексеевна Ярославова, вышла замуж за Михаила Ивановича Клементьева, а после его смерти ушла в Горицкий монастырь опальных цариц.

Скорее всего, Иоаким пригласил своих земляков можайцев, дабы не ушла информация о тайне «шифрованной надписи» этого колокола. Не исключаю, что колокол оставался на земле с той целью, чтобы его «дописать». По этой причине и не закапывали отливную колокольную яму. Могли ради исторической правды колокол вообще перелить в дни отсутствия царя…

А поскольку места для новой надписи было мало, то буквы легли плотно и стали похожи на шифр.

А.Т. Фоменко и Г.В.Носовский считают, что это не шифр, а обычный текст, просто трудночитаемый.

При этом надпись на Благовестном колоколе Саввы-Сторожевского монастыря они прочитывают так:

«и по повел (ять) ния раба христова яря Оле(кси)(ять)я от ?л юбьвисвоеядушевныя и от серъдечьнаго желания»

А далее комментируют: «Не очень понятно, о каком русском царе - «яре» Алексее сказано в надписи на Звенигородском колоколе…»

Я думаю, что историю этого второго колокола нельзя смотреть вне контекста истории первого Звенигородского колокола Саввино-Сторожевского монастыря.

«Вот что сообщает В. А. Кондрашина: «Нам не известна судьба… первого в царствование Алексея Михайловича Благовестного колокола. Второй, 35-тонный, далеко за пределы России разнесший славу о Саввино-Сторожевском монастыре, появился значительно позднее, в 1668 г. Однако мы знаем, что было написано на первом Благовестнике. Надпись составлял сам царь Алексей Михайлович, и она сохранилась в его канцелярии, среди бумаг приказа Тайных дел:

«Изволением всеблагого и всещедраго Бога нашего и заступлением милостивые заступницы пресвятой владычицы нашея Богородицы молитвами и за молитв отца нашего и милостивого заступника преподобного Саввы чудотворца, и по обещанию и повелению раба Христова царя Алексея слит сей колокол в дом пречистыя Богородицы, честного и славнагоея Рождества и великаго и преподобнаго отца нашего Саввы чудотворца, что в Звенигороде нарицаемый Сторожевский, при властях при честном архимандрите Ермогене да при честном келаре старце Вельямине Горскине…» («Великая смута конец империи»).

Текст воспроизводится у всех одинаково. И у тех, кто за «новую хронологию», и у тех, кто против «новой хронологии», в том числе, к примеру, в книге «Другая Рублевка», Тайны Царского пути. Виртуальное путешествие во времени и пространстве» Константина Ковалева-Случевского, поскольку разница в интерпретации, а не в фактах. Правда часто механически воспроизводится и комментарий, в данном случае о том, что текст составлен Алексеем Михайловичем.

Однако в процитированной выше надписи на колоколе - большая проблема, на которую я сразу обращаю внимание по той причине, что уже встречала подобный анализ надписей, где есть упоминание «при … архимандрите Ермогене»… В первый раз надпись с уточнением «при … Ермогене» относилась к московскому императору Дмитрию (несправедливо названному Лжедмитрием I).

Дело в том, что патриарх Ермоген (Гермоген) умер в 1612 году, после заточения, начавшегося 1 мая 1611 года.

А царь Михаил Романов (даже по той версии, которую дают сами Романовы) правил с 24 марта 1613 года. Т.е. он правил уже после смерти патриарха Ермогена в 1612 году. Царь же Алексей Михайлович родился только в 1629 году, а правил с 1645 года, через 33 года после смерти Ермогена.

Более того, Ермоген назван в тексте архимандритом, а не патриархом.

А патриархом он стал 3 июля 1606 года, при московском императоре Дмитрии Ивановиче. Царь же Алексей Алексеевич родился много позже этой даты.

До указанной даты, т.е. при архимандрите Ермогене, родился возможно сын царевны Ксении Годуновой и московского императора Дмитрия Ивановича, т.к. их отношения могли начаться примерно в июне-июле 1605 года. Есть упоминания о том, что у них мог быть сын.

Роды эти, якобы, прошли в Горицком монастыре опальных цариц, куда Ксению отправил царь (император) Дмитрий перед свадьбой с Мариной Мнишек («Рыцарский культ Плачущих Богородиц и Плачущих Ярославн: Филермская икона «Мальтийского креста», Казанская и Огневидная Богоматери (Ч.4)»).

И таким образом, действительно, возникает вопрос, поставленный А.Т. Фоменко и Г.В.Носовским:

Что это за царевич Алексей (?), надпись о котором на Благовестном колоколе Саввы-Сторожевского монастыря процитирована мною выше:

«и по повел (ять)ния раба христова яря Оле(кси)(ять)я от ?л юбьвисвоеядушевныя и от серъдечьнаго желания»

Далее они высказывают следующее предположение: «Может быть, это царь Алексей Михайлович, как это думают историки… Однако если на колоколе 1668 года на самом деле скопирована надпись с более старого Звенигородского колокола, то не исключено, что в ней первоначально имелся в виду другой царь Алексей. Историки этого не могут допустить, поскольку считают, что с приходом к власти Романовых на Руси остался только один царь».

Здесь А.Т. Фоменко и Г.В.Носовский берут во внимание строки об имени царя, которые прочитали сами, и упускают из внимания упоминание ещё и об архимандрите Ермогене, которое сразу исключает версию о том, что эта надпись относится к царю Алексею Михайловичу.

Что же касается другой, упомянутой мною надписи об Ермогене, сохранившей важную историческую информацию, то ею является опоясывающая надпись Свияжского Успенского (Богородицкого) монастыря близ Казани, реконструированная учеными в 2006 году.

Её текст таков:

«построен при благочестивейшей Марфе Феодоровне (Марии Нагой), при царе Дмитрии Ивановиче, при святейшемъ Игнатии патриархе Московском и всеа Руси и при священном Ермогене» («Ярославичи и Арслановичи, как ключ к пониманию тайны Казанской Богоматери и истории Рязанских князей «Московского княжеского Дома»).

Именно около этого Свияжского монастыря и погиб есаул Михаил Ярославов, соратник Степана Разина, быть может, как раз защищая и эту Свияжскую тайну, и сохраняющую её опоясывающую надпись Богородицкого монастыря («К разговору о казачестве: История гибели разинского есаула Михаила Ярославова близ Свияжских святынь»).

Имеет к этой истории отношение и следующий исторический факт исследования Константина Ковалева-Случевского:

«Звенигород и дорога всё-таки не случайно носили звание-название «звенящего града». Отсюда раздавался такой звон, что окрестности мгновенно пробуждались.

Особенно любил звонить знаменитый русский певец Фёдор Шаляпин, который вспоминал: «Был в Звенигороде… Два дня лазил на колокольню и звонил во все колокола…

Можно, впрочем, заметить в этом и некие отголоски языческих обрядов и традиций, с которыми в то время ещё продолжали бороться в христианской среде (вспомним историю о царе Алексее и медведе). Недаром мастера, когда начинали лить колокола, придумывали всякие «отвлекающие» и совершенно непонятные, безумные истории. «Отвлекающий» текст шифровки-кода на Большом Благовестном защищал автора, словно оберег-талисман. Колокол звонил, кого-то тайно поминал, но кого - это не должно было быть доступно окружающим…

…Кстати, справочники XIX века отмечали только два замечательных русских колокола «по своему певучему звону»: Симоновский в Москве и Саввино-Сторожевский в Звенигороде».

Процитировала я этот текст в связи с упоминанием в нем Федора Шаляпина .

В Казани же, будучи совсем юным, Федор Шаляпин работал в компании «Печенкин и Ко», совладельцем которой был не кто иной, как масон В.В. Мартинсон («Поздравляю весь «царствующий дом» Ярославовых! Письма В.В.Мартинсона о роде Ярославовых и Виленское Братство»).

Что интересно, имя Алексей весьма необычно и для истории рода Ярославовых…

Алексеи Ярославовы оставили большую память.

Это, прежде всего, Алексей Тихонович Ярославов из Вологды, «Дневниковые записки» которого хранятся в отделе древних рукописей Российской Национальной Библиотеки.

Это Алексей Михайлович Ярославов, звенигородскую усадьбу которого в Коралово близ Саввино-Сторожевского монастыря даже в наши дни продолжают осваивать современные держатели капитала («Тайное «Общество Невидимых» и единый Славянский корень: Иван Ярославов и два олигарха Михаила»)

И это Алексеи Ярославовы XV века, у которых имя Алексей стало второй фамилией, что ясно из следующего контекста книги В. Самодурова «Институт дворовых по жалованным грамотам XIV - начала XVI веков»

«…в жалованной тарханной и несудимой грамоте,выданной 23 марта 1464 г. Иваном Васильевичем - Леонтию и Василию Алексеевым детям Ярославовым»

(Леонтий Ярославов)

В других источниках они прямо именуются, как Леонтий Ярославов и Василий Ярославов.

И им, в том числе, как я понимаю, посвящен доклад «Новые данные по генеалогии ростовской и ярославской знати в XV в. (К истории дворянских семей Алексеевых, Бородатых и Ярославовых), который делался 10-11 ноября 2004 г. в Ростове Великом А.В.Кузминым, возможно из дворян Ярославовых по женской линии. Основание для этого предположения приводилось в первой части настоящей статьи.

Все эти странные обстоятельства могла бы прояснить летопись, упоминаемая уже в самом названии книги «Царь Дмитрий и пропавшая Летопись», В.Корецкого. Но как ясно, опять же, из её названия, летопись - пропала.

В.Корецкий пишет о том, что историк В. Н. Татищев держал в руках летопись о «смуте» - «Историю Иосифа о разорении русском». Он называл ее в письме академику Шумахеру «сокровищем» и хотел непременно напечатать, чтобы сделать достоянием всех историков. Увы, драгоценная летопись после смерти историка сгорела в его имении. Однако ничто настоящее не исчезает бесследно. В сочинениях В.Н. Татищева сохранились ссылки на «Историю Иосифа», позволяющие получить представление о ее содержании».

В данном случае речь идет о В.Н.Татищее - одном из основателей государственного Горного дела в Сибири, главе Горной канцелярии Урала, а затем - Сибирского высшего горного начальства, а также - авторе «Истории Российской» («СВР и Торгово-промышленная палата перед глобальным вызовом: коммуникаторов, меньшинств и нетрадиционных углеводородов (Ч.3)»).

Замечу, что это второй случай «исчезновения» летописи, с которой работал В.Н.Татищев.

Другой - описывался мною в статье «Хранители древних знаний - Ярославовы и их вологодский круг»

Повторю цитату:

«Летом 2008 года судьба свела нас на одном обеде на пять персон. Вот там я и узнала о его находке «утерянного» Списка Новгородской летописи в Берлине. История Списка, обнаруженного А.В.Майоровым в Берлине, начинается в 1738 году.

Именно тогда он был выполнен по заказу В.Н.Татищева (как раз В.Н.Татищевым и была открыта «Новгородская Первая летопись» в начале XYIII века).

«К рукописи приложено письмо Татищева к неизвестному лицу» - рассказывает об этом А.В.Майоров. «Из него мы узнаем, что Татищев хочет направить список в дар Лондонскому королевскому обществу по развитию знаний о природе, созданному в XYII веке ведущими учеными мира (И.Ньютоном и так далее).

«Судя по всему, Татищев тоже хотел стать членом этого общества, рукопись была одним из подарков», - предполагает Александр Вячеславович Майоров, Но … до Лондона рукопись не дошла. Почему - неизвестно. Просто исчезла. Отправить её Татищев отправил, но королевское общество так её и не видело…» («Детективная история или Исторический детектив»: О рукописи, которую многие видели, но никто не разглядел, рассказывает профессор исторического факультета А.В.Майоров».).

Этот повтор сделан мною ещё и по той причине,что здесь называется Лондонское королевское общество, напоминающее и о леди Гамильтон- супруге боярина Артамона Матвеева (Ярославова-Медведя), и о посвящении Петра I в Лондоне, и о Джоне Ди - авторе идеи Британской империи, и о Николае Вольском, который перевез портрет московского императора Дмитрия в безопасное место, с той целью, чтобы сохранить его до наших дней.

С Лондоном был связан также один из Мусиных-Пушкиных, входящих в ближайший круг вологодских Ярославовых. В частности, в дом Алексея Тихоновича Ярославова был вхож Александр Семенович Мусин - Пушкин, а его брат Алексей Семенович Мусин-Пушкин был российским посланником в Великобритании и графом Священной Римской империи. При этом считается, что «Слово о Полку Игореве» было найдено Алексеем Ивановичем Пушкиным. И все они, как уже ясно, состояли в родстве.

Названным братом А.Т.Ярославова был также А.А. Засецкий, а «Летописью Засецкого» Н.М.Карамзин называл список Софийской Первой летописи, в которой им «был найден третий список «Русской правды»», поскольку он получил её в дар именно от А.А.Засецкого («Хранители древних знаний - Ярославовы и их вологодский круг»).

«Почему этой информацией интересовалось Королевского общество Лондона?» - вопрос довольно интересный.

Быть может, это в целом интерес к древним летописям. Но нельзя исключать и того, что Лондон интересовала совершенно конкретная информация. И почему-то те, кто имел доступ к летописям, считали, что тайны и списки летописей лучше сохранятся в Туманном Альбионе.

И это имя Альбион очень напоминает Альбиньи, аналогом мозаик которого являются мозаики храма Рождества святого Иоанна Предтечи на Пресне.

Ну а тему Британия -Лебеди я вообще поднимала неоднократно. Ведь Брит - это тоже лебединая Богиня («Даже если кто-то уничтожит Россию, он всё равно поедет туда, где поклоняются лебедям»).

С этой точки зрения, лебеди В.М.Васнецова очень логичны в храме Рождества святого Ионна Предтечи на Пресне. Также, как впрочем, Васнецов и Аксаков в одном и том же Абрамцево.

Как уже ясно, В.Н. Татищев интересен мне в этой истории - поскольку он держал в руках летопись о «смуте» - «Историю Иосифа о разорении русском».

Второй важный контекст в том, что судьба В.Н.Татищева уникально воссоединила: и рудное дело, и ратное дело, т.е. все то, что символизирует Рудниковская Ратниковская икона Божией матери - одна из главных в храме Рождества святого Иоанна Предтечи на Пресне.

В первой части этой статьи я воспроизвела понравившийся образ Рудненской иконы Божией матери - из интернета.

Однако царский изограф Рудненской иконы Божией матери на главном иконостасе храма выглядит иначе. Его редкой особенностью является то, что мальчик Иисус держит в руках Державу.

Я видела только один такой образ - в Горицком монастыре опальных цариц, куда с тремя дочерями ушла дочь Алексея Тихоновича Ярославова - Александра Алексеевна Ярославова - Клементьева. Рядом с могилой одной из них - Асенефы я побывала в Горицком монастыре во время своего путешествия в Северную Фиваиду. («Наталья Ярославова: мое путешествие в Северную Фиваиду Белоозера, Ч.2»).

Т.е. редкой особенностью иконы Горицкого монастыря, на которую я обратила внимание, является мальчик Иисус с Державой в руке, что отличает её от иконы Божией матери Державной, где Держава в руках - Богоматери, а ребенок Иисус только тянется к ней.

Причем ребенок Иисус на царском изографе Рудненской Божией матери и на иконе Горицкого монастыря, выглядит, я бы сказала «Уверенным в себе». Т.е. это ещё не «Эммануил в силах», так как он изображен в храме Рождества святого Иоанна Предтечи на Пресне, но уже близко… Так мне это увиделось.

Дочери Александры Алексеевны Ярославовой в этом Горицком монастыре создали придел Божией матери Смоленской, одновременно скрывавший вход в некую комнату без окон, в которой вероятно жили самые таинственные гости Горицкого монастыря. Не всегда это были монахини, потому что в этом монастыре был и Михаил Романов, в отрочестве, с его тетей.

Не думаю, что Михаила Романова держали в комнате без окон.

А вот царевна Ксения Годунова, перед родами в ней могла жить.

В истории этого Горицкого монастыря во время моего путешествия в Северную Фиваиду меня удивил старец Зосима Ворбозомский, который помогал в создании Горицкой обители княгине Ефросинье Старицкой - матери князя Владимира Андреевича Старицкого и Дмитровского, супругой которого была Евдокия Нагая - родная тетя Марии Нагой - матери царевича Дмитрия и, возможно, императора Дмитрия Ивановича.

Т.е. у князя Владимира Андреевича Дмитровского, казненного Иваном Грозным, супруга - Евдокия Нагая также была из рода, ведущего свое начало от Ярославны Ярославiвой - родной сестры «Царя Росов» Михаила Ярославiва Тверского и супруги Ольгерда Преги из Дании.

Чем удивил меня Зосима Ворбозомский? Быть может, благолепным видом. А быть может тем, что его икона стояла рядом с иконой родителей богоматери Марии - святой Анны и Иоакима, т.е. святого Семейства.

Иоакимом, что интересно, назвали и будущего Святейшего патриарха, благословившего строительство Храма Рождества святого Иоанна Предтечи на Пресне.

Информации о Зосиме Ворбозомском -мало. И я не смогла определить знак какого Ордена крупно и объемно выделен на его правом рукаве. Для себя я его охарактеризовала как четырехлучевая звезда на фоне солнца. Быть может, это более четко проявленный образ равностороннего греческого креста, который считается крестом бога Солнца?

Наиболее близкую содержательную аналогию я увидела на мозаике церкви Сан Витале в итальянской Равенне «Мелхиседек встречает Авраама»:

«Мелхидесек - царь и священник Салима (Уру-салим - Иерусалим), называемый в Ветхом Завете «священником Бога Всевышнего». Он встретил Авраама, после победы последнего над Кедорлаомером, хлебом и вином и благословил его за одержанную победу. Авраам, в свою очередь, отдал Мелхиседеку десятую часть от военной добычи. В период правления Хасмонейской династии и в эпоху раннего христианства Мелхиседек рассматривался как прообраз царя, в одном лице сочетающего царское и священническое достоинство» («Мелхидесек»).

Поскольку на одеждах Зосимы Ворбозомского присутствует мотив греческого креста, то я думаю, что «солнце» подчеркивает животворящую силу равностороннего креста, изображенного также на закладных досках супругов Ярославовых на стене храма Рождества святого Иоанна Предтечи на Пресне.

В контексте видимых мною параллелей истории Горицкого монастыря и храма Рождества святого Иоанна Предтечи на Пресне обращу внимание, что редкая икона Преподобного Зосимы Ворбозомского находится в церкви Воскресения на Ваганьковском кладбище, том самом, где похоронен Владимир Высоцкий и которое находится рядом с Предтеченским храмом.

История о том, как эта икона «перекочевала» с Шексны, т.е. с места рождения А.Т.Ярославов, из района Кирилло-Безозерского и Горицкого монастыря - к храму Рождества святого Иоанна Предтечи следующая:

Это известный «ростовой образ преподобного (1-я пол.XX в.?), находившийся на крышке его деревянной раки: святой представлен седовласым старцем с прямой, слегка раздвоенной бородой, именословно благословляющим, со свитком в левой руке.

Образ хранился у протоиерея Валентина Парамонова, уроженца Кириллова, который забрал его из Белозерска в 50-х гг. XX века. В то время он был настоятелем Воскресенского собора в Череповце и благочинным.

В последние годы жизни протоиерей Валентин служил в церкви Воскресения словущего на Ваганьковском кладбище в Москве, где эта крышка раки стала почитаемым образом преподобного (помещена в приделе во имя свт.Иоанна Милостивого).

Современный поясной список этой иконы выполнен для Горицкого Воскресенского женского монастыря.

Вероятно, я и видела вот этот поясной список, который произвел на меня впечатление. Тем более, мой фотоаппарат сработал так, что на уровне солнечного сплетения (шестая сефирот) Зосимы Ворбозомского получилось «Солнце».

Уверена, что совершенно не случайно из Кириллова и Череповца протоиерей Валентин прибыл в Москву с иконой Зосимы Ворбозомского и завершал свою жизнь в церкви Воскресения Словущего.

К тому же упоминание о Воскресенье Словущем (именно в этой лексике) напоминает мне и о замысле Бориса Годунова, который, как сказано выше, продолжал патриарх Никон и патриарх Иоаким.

В упомянутом мною выше исследовании «Мифы о Годуновых» контекст Воскресения Словущего раскрывается следующим образом:

«Годунов не только достойно нес свое служение, но и совершил деяния, к которым его, казалось бы, никто не обязывал, и которые вместе с тем демонстрируют всю глубину личности царя Бориса Федоровича, равно как и глубокое проникновение им в суть русской национальной идеи. Он вознамерился создать в Москве новый, главный, собор - в честь Воскресения Христова: Святая Святых. При этом нельзя не обратить внимание на то, что русский царь явно апеллировал к двум более ранним событиям.

Утверждение праздника Обновления храма Воскресения Христова в Иерусалиме (Воскресение словущее) принадлежит святому византийскому императору Константину. А еще раньше царь Соломон, правление которого было расцветом древнееврейского государства, стал основателем иерусалимского храма - по образу и подобию Скинии, внутренней частью которой и была та Святая Святых, которую хотел воссоздать Борис».

Вот этот таинственный Зосима Ворбозомский, помогавший княгине Старицкой строить Воскресенский Горицкий монастырь опальных цариц, считается учеником Корнилия Комельского поскольку в рукописи «Памяти преподобнаго отца нашего Зосимы, Орбозомскаго чудотворца» он упоминается рядом с другими учениками Корнилия Комельского. К ученикам Корнилия относят также - Андриана Пошехонского, упоминаемого часто с рядом с Ионной Пошехонцем, храмостроительный след которого совпадает с передвижением уральского-башкирской ветки Ярославовых.

Не является подтвержденной информация о том, что Зосима был иноком Кирилло-Белозерского монастыря. Но в синодике Кириллова Белозерского монастыря сер. XVII в. Зосима упоминается после преподобного Нила Сорского - ученика Паисия (Ярославова). И кстати, по возрасту он мог с ним встречаться.

Почему - то оспаривается авторство Зосимы Ворбозомского на труд «Поучение и послание Изосимасвятаго к настасеи, дщери своей», которое приписывают домонгольскому периоду и авторству Владимирского епископа,святого Симона, считая, что имя Зосимы в заголовке ошибка переписчиков, или имя святого Симона - в схиме. Святой Симон (игумен Владимир) писал повести о Печерских иноках. И если даже «Поучение и послание Изосимасвятаго к настасеи, дщери своей» касается Печерской темы, то это не основание - лишать авторства ЗосимуВорбозомского. Однако сам факт указывает на то, что и Зосима Ворбозомский имеет отношение к сети Киево-Печерских и Псково-Печерских монастырей.

Подобное оспаривание авторства напомнило мне историю с Паисием (Ярославовым), в которой, по очевидно политическим мотивам, оспаривается его авторство на труд сказание «О втором браке великого князя Василия».

Поминают Зосиму в составе Собора Вологодских Святых. Вероятно потому что, основанный им Ворбозомский монастырь был в разное время приписан к Кирилло-Белозерскому монастырю и к Горицкому монастырю. Хотя изначально этот замысел Зосимы был самостоятельным. В частности тогда, когда Зосима упоминался в ободной грамота верейско-белозерского князя Михаила Андреевича - внука Дмитрия Донского, который был женат на родной сестре царицы Марии Ярославны - супруги Василия Темного, как предполагают , заказавшей Паисию (Ярославову) написание Сказания «О Спасо-Каменном монастыре» на Кубенском озере.

На острове Ворбозмского озера Зосима построил церковь в честь Благовещения Пресвятой Богородицы с приделом во имя святителя Николая Чудотворца и нижняя теплой церковью в честь Рождества Христова с приделом ап. Иоанна Богослова - «приемного сына» Богородицы.

Описывает эту церковь Зосимы Ворбозомского Ю.С.Васильев. Он ссылается на две переписные («записные») книги. Первая: монастырей и пустыней. Вторая - церквей и причта Белозерского уезда и Чарондской округи кон. XVII века (Белозерье: Краеведческий альманах. Вологда, 2007. Вып. 3. С. 116).

Раньше я не знала о том, что церкви Рождества Христова называются Христорождественские. На это редкое название Христорождественская я обратила внимание первый раз, когда изучала историю места рождения моего деда -Романа Ярославова - село Печенкин, одноименное названию конторы «Печенкин и Ко», совладельцем которой был В.В.Мартинсон.

Из-за редкости вот таких церквей: во имя Рождества Христова или иначе Христорождественских, а также по той причине, что мне встретилась такая же церковь и в Пошехонье, я решила изучить их географию. Выяснилось, что Христорождественская церковь есть в Суздале, где родилась Евдокия Суздальская - жена Дмитрия Донского и где была насильственно пострижена в монахини Соломония Сабурова. В Каргаполе, где Соломония Сабурова одно время была в ссылке. И в Астрахани. Вероятно, это не исчерпывающий перечень. Но это - первый ряд.

Причем в Суздале Христорождественская церковь находиться на одной площади с церковью Рождества Иоанна Предтечи. Я думаю, что в этом заложен глубокий смысл, поскольку их истории неотделимы друг от друга и один предшествовал другому. И более того - Крестил его!

Изображение Зосимы Ворбозомского, наряду с вышеописанным, есть на иконе «Собор Белозерских чудотворцев» XIX в., находящейся в часовне преподобного Кирилла Новоезерского в Белозерске. Зосима на ней изображен в составе 9-ти Белозерских святых: «в монашеском одеянии - синей рясе, темно-красной мантии с золотой каймой, куколь на плечах, в деснице - свернутый свиток…»

Зосима также изображен в составе Собора Новгородских чудотворцев на иконе конца XIX в. (?) из нижнего придела церкви апостола Филиппа в Великом Новгороде - на нимбе надпись: «святой преподобный Зосима Ворбозомский». Апостол Филипп здесь конечно напоминает об Ипатьевском монастыре, поскольку он явился в видении вместе с Богородицей - мурзе Чету, основателю этого монастыря, крещенного именем Захарии - отца Ионна Предтечи.

Святой Зосима Ворбозмский показан также среди подвижников XVI в. в академической стенописи конца 60-х - 70-х гг. XIX в. работы иеродиаконов Паисия и Анатолия в галерее, ведущей в пещерную церковь преподобного Иова Почаевского в Почаевской Успенской лавре.

Ну и наконец, «Зосима представлен в группе Белозерских святых в композиции «Все святые, в земле Русской просиявшие», разработанной монахиней Иулианией (Соколовой) под руководством святителя Афанасия (Сахарова),- на иконах 1934 года, начала 50-х годов, которые повторены в конце 90-х годов XX века - начале XXI века в храме Христа Спасителя, церкви Воскресения Христова в Сокольниках и святителя Николая в Клённиках в Москве. Преподобный изображен под 7 ноября на лицевых святцах русских святых монахини Иулиании, созданных после 1959 года: в рост, с округлой бородой средней величины, десница повернута ладонью, рядом с преподобным Кириллом Новоезерский («Э. П. И., И. И. Малеева, Собор Вологодских Святых. Зосима»)

Монахиня Иулиания (Соколова), со всей очевидностью, восстанавливала память о Зосиме Ворбозомском и делала совершенно четкие указания. К примеру, поставив Зосиму Ворбозомского рядом с Кириллом Новоезерским.

Дело в том, что в монастыре Кирилла Новоезерского, в свое время, архимандритом был Феофан (Соколов) из священнической династии Соколовых.

Именно после разговора с ним, Александра Алексеевна Ярославова - Клементьева приняла решение уйти в монастырь вместе с тремя своими дочерями («Кириллово-Белозерье и Ярославовы: порт 5 морей, монастыри «заволжских старцев» и «опальных княгинь России»).

Иулиания (Соколова), создававшая икону Зосимы Ворбозомского, вероятно, относится к священнической династии Соколовых, с которыми состояли в родстве и Ярославовы. В том числе ветка Ярославовых, ушедшая в Казань, в лице священников Соколовых, и на реки: Белую и Каму («Ярославовы и священническая династия Соколовых, ярии - соколовяне и «Соколовский хор у Яра…»).

Однако больше всего среди тех, очень скудных данных о Зосиме Ворбозомском, которые мне удалось найти, поразило меня следующее:

Память о Зосиме тщательно сохранялась в Государственном музее «Архангельское», в частности, память о месте погребения, память о некой молитве Зосимы, а также Миниатюра из рукописи «Памяти преподобного отца нашего Зосимы…». 2-я половины XVIII века (Гос. музей-усадьба «Архангельское». Инв. № 18405. Л. 174 об.)

Это упоминание «Архангельского» произвело на меня впечатление по той причине, что именно в Архангельском была подарена символическая табакерка - Федосье Степановне Ярославовой, супруге Алексея Тихоновича Ярославова, которая хранится в музее М. В. Ломоносова в составе Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого РАН

Надпись на этой табакерке читается так: «Ее высокородию, государыне моей Федосье Степановне Ярославовой. В Архангельском».

Слово «Государыня» в контексте обсуждаемой истории читается действительно странно - только сейчас подумалось об этом.

Надо сказать, что в связи с именно вот этим упоминанием Архангельского, второй цикл статей по истории рода Ярославовых, включающий сейчас уже более четырех десятков публикаций, я и назвала: «Ярославовы - Голицыны тайны из табакерки в Архангельском».

Почти два года длился мой поиск ответа на главный из поставленных вопросов: о девичьей фамилии Федосьи Степановны Ярославовой. Она оказалась урожденной Брянчаниновой:

«В 1743 году я женился на девице Федосье Степановне Брянчаниновой. Нашему 47 годов супружеству» («Дневник… для памятных записей Ярославова», ф.487, оп.2,т.1., Ед.хр.090,Л.43-90)…

Рядом в тексте, на этой же странице, упоминается «Церковь явления … образа Одигитрии Смоленской», где как я поняла, заключался их брак…» («Тайна Табакерки раскрыта: фамилия «её Высокородия» Ф.С.Ярославовой - Брянчанинова!»)

Дневниковые мои записки» А.Т.Ярославова находятся в описи № 2 Михайловского фонда, рядом с «Дневниковыми моими записками» масона Ильина Алексея Яковлевича сенатского чиновника. Единица хранения Дневника А.Я. Ильина - 0.87, тогда как Единицы хранения Дневников А.Т.Ярославова 0.90-0.93.

Тут очень важно сказать, что в этом фонде Н.М. Михайловского ничего случайного нет!

Потому что речь идет об одном из пяти членов Комитета Правления Императорской Академии наук.

А для выкупа коллекции древних рукописей у его сына Ивана Николаевича Михайловского и осмотра собрания, в город Нежин Черниговской области был даже специально направлен библиотекарь Императорской Библиотеки В.В.Майков»

Поэтому совершенно не случайно, в этом же фонде Михайловского, вместе с «Дневниковыми записками» А.Т.Ярославова хранился трактат

«О зачатии и Рождении Петра I»

Это и есть суть Рождества.

Сначала Рождества Иоанна Предтечи

А затем Рождества Иисуса

А Рождественские праздники, храмы Рождества святого Иоанна Предтечи и Христорождественские храмы даны нам как раз для того, чтобы размышляли о Зачатии и Рождении…

Именно об этом, в эти Рождественские дни напомнил нам

Папа римский Бенедикт XVI («Папа Римский осудил коммерческий подход к Рождеству»)

«Сегодня Рождество стало коммерческим праздником. Блестящие огни празднования затмевают истинный смысл Рождества…»

Продолжение следует…

Все материалы раздела «История Ярославовых. Камень и вода»